Елена Калмыкова - Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья

В заключение хочется отметить, что в свете изучаемой темы важно не только и не столько гипертрофированно позитивное представление англичан эпохи позднего Средневековья и раннего Нового времени о своих предках, якобы превосходивших другие народы Европы по благородству крови, физическим параметрам и христианскому благочестию. С определенной уверенностью можно сказать, что в мифологизированном прошлом любой общности (не только этнической, но и политической, религиозной, социокультурной и т. д.) интересующиеся с легкостью находили и находят героические легенды и предания. Гораздо важнее иное: к XIV в. в Англии складывается представление о единой истории народа. Например, для Уолтера Питербороского англичане и бритты являются синонимичными названиями одного народа [1580]. Этот и многие другие примеры показывают, как отдельные, нередко противоречащие друг другу мифы постепенно сливаются в единую линейную историю. Еще в середине 70-х гг. XII в. начитавшийся Гальфрида Уильям Фиц-Стефан, рассказывая об истории Лондона, отметил, что в дохристианские времена многие уроженцы «Новой Трои» покоряли разные народы, в том числе и Римскую империю [1581]. В рассматриваемый мной период (XIV–XVI вв.) для англичан одинаковой ценностью обладали истории о доблестных бриттах, англосаксах и нормандских рыцарях Вильгельма Завоевателя. Английские короли возводили свою генеалогию и к нормандским герцогам, и к правителям англов, и к легендарным Артуру и Бруту. В этом плане показательны изменения, произошедшие в названиях исторических трудов: если раньше в них преобладали названия этносов («История бриттов», «История англов», «Церковная история народа англов» и пр.), то с XIV в. чаще всего встречаются истории государства («История Англии», «Английская хроника» и пр.).

В зависимости от той или иной политической ситуации общество актуализировало наиболее злободневные эпизоды из общего свода исторической памяти, которые со временем могли предаваться забвению или радикально переосмысляться. Довольно показательным в этом плане является история принятия христианства: разрыв с Римом вынудил англичан сделать акцент на крещении бриттов непосредственно учениками Христа — то, что хронисты XIV в. воспринимали в качестве бездоказательных легенд, в глазах авторов XVI в. приобрело ценность исторических свидетельств. Сами по себе подобные эпизоды обращения к истории в пропагандистских целях еще не свидетельствуют о степени зрелости национального самосознания. На примере мифа об англосаксонском завоевании видно, как одни и те же события могут получать диаметрально противоположную трактовку в зависимости от этнической идентичности автора исторического текста. Принципиальнее иное: в какой-то момент сообщество начинает ревностно охранять незыблемость исторических преданий, допуская лишь «правильное» повествование о прошлом. Попытка Полидора Вергилия рассказать «правду» о древней истории Британии, указать на недостоверность любимых мифов была воспринята в качестве акции, направленной на унижение национального достоинства англичан, требующей незамедлительного опровержения. По сути, критика в адрес Вергилия сводилась к тому, что он иностранец, неспособный по определению должным образом изучить историю чужого народа, а также папист, который намеренно исказил истину в целях защитить корыстные интересы римской курии. Однако, помимо Вергилия, нападкам антиквариев подвергся и Уильям Ньюбургский — высоко ценимый современными исследователями, именующими его одним из самых блестящих историографов Средневековья: он был обвинен авторами тюдоровской эпохи в полном невежестве. Таким образом, очевидно, что сообщество обороняет «правильную» память о прошлом не только от «внешних врагов», но и от внутренних.

Необходимо также отметить, что воспроизведение представления о прошлом английского народа как о важнейшей составляющей его национальной идентичности было достоянием не только «историографии», но и «изящной литературы» (в той мере, в какой применительно к Средневековью можно говорить о разнице между двумя этими жанрами, о ее постепенном оформлении или, наоборот, размывании). В тюдоровскую эпоху, судя по обилию трудов историков, антиквариев и поэтов XVI в., английского читателя со всех сторон окружали вполне устоявшиеся версии историй о величии прошлого английского народа и о его национальной специфике, что, в свою очередь, способствовало укреплению национального самосознания.

Адам из Уска (Adam of Usk) — доктор права, историк.

Родился в г. Уске (графство Монмутшир в Уэльсе) около 1352 г. Первым покровителем Адама был Эдмунд Мортимер, третий граф Марч (1360–1381 гг.), который также являлся лордом Уска. В 1368 г. Адам поступил в Оксфорд, который закончил, получив степень доктора права. С 1395 г. по 1402 г. Адам служил адвокатом при дворе архиепископа Кентерберийского Томаса Эрандела. По всей видимости, в свите архиепископа Адам посещал заседания парламента в сентябре 1397 г. В любом случае сессии этого парламента, принявшего решение об изгнании Эрандела из Англии, а также утвердившего другие меры наказания для выступивших против тирании Ричарда II лордов, Адам уделил особо пристальное внимание в своей хронике. Когда в июле 1399 г. архиепископ и Генрих Болингброк (будущий Генрих IV) вернулись в Англию, Адам из Уска прибыл в Бристоль, чтобы присоединиться к их войску. Именно Адаму было доверено вести дело о низложении Ричарда и коронации Генриха Болингброка. Позднее Адам также представлял интересы короля в деле определения вдовьей доли принцессы Изабеллы, малолетней жены Ричарда II. Благодаря покровительству архиепископа и нового короля из династии Ланкастеров Адам получил несколько бенефициев в разных епархиях. Немалый доход приносила ему и адвокатская практика. По неизвестной причине в 1402 г. Адам неожиданно был выслан из Англии (возможно, за поддержку Оуэна Глендауэра). Лишь в 1411 г. после подавления восстания в Уэльсе ему было даровано прощение и разрешение вернуться и восстановить практику в Кентербери. В годы изгнания из Англии Адам путешествовал по Италии, Франции, Германии, Фландрии, много работая в библиотеках разных монастырей. Конец жизни он провел в своем имении, в двух милях от Уска, в котором и скончался в 1430 г.

Адам начал писать хронику ( Chronicon ), охватывающую период 1377–1421 гг., еще в 1401 г., азакончил в 1421 г. Это написанное на латыни сочинение не представляет собой единого повествования: большая часть заметок довольно лаконична, однако ряд событий, которым Адам был непосредственным свидетелем (или же знал о них от самих участников), освещается весьма подробно. В целом, по характеру отбора информации, но не по манере изложения, хроника больше напоминает дневник. Среди сюжетов, вызвавших наибольший интерес у автора, бесспорно, находятся взаимоотношения Ричарда II с оппозицией и обстоятельства смены династий, волнения в Уэльсе, события в папской курии (прежде всего для периода с 1402 г. по 1414 г.).