Елена Калмыкова - Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья

После смерти Эдуарда III был коронован его внук Ричард II, вслед за дедом продолжавший именовать себя «королем Англии и Франции». Этому правителю, несмотря на многочисленные попытки (о которых речь пойдет в четвертой главе последней части книги), не удалось заключить окончательный мир с Францией и избавиться от титула «французского короля», которым он явно тяготился. Главный поход королевских войск на континент в период его правления был осуществлен в 1383 г. под эгидой борьбы со схизматиками — приверженцами антипапы. Приравненный папскими буллами к крестовому походу, [121] В августе 1382 г. Генрих Деспенсер, епископ Нориджский, получил от Урбана VI буллы для организации крестового похода против схизматиков во Фландрии и Франции. 17 сентября епископ разослал копии этих булл во все епархии Англии, предписывая отпускать грехи, всем пожелавшим принять непосредственное участие в грядущей кампании или пожертвовать на нее деньги ( Aston M. E. The Impeachment of Bishop Despenser // BIHR. Vol. XXXVIII (1965). P. 134; McHardy A. K. Liturgy and Propaganda in the Diocese of Lincoln during the Hundred Years War // Religion and National Identity / Ed. S. Mews. Oxford, 1982. P. 218). он был проигнорирован многими английскими лордами, поскольку, как утверждал современник этих событий хронист из Вестминстера, они опасались, что в случае успеха (то есть при покорении Франции) «это завоевание будет произведено в соответствии с причиной, выдвинутой Церковью, а не королем», поэтому «права короля Англии во Франции… могут легко прийти в забвение». [122] The Westminister Chronicle. P. 36. Хорошо осведомленный о ходе парламентских дебатов и слухах при дворе, этот хронист свидетельствует о мнении многих лордов, полагавших, что не следует объединять справедливую войну за права короля со священной войной, провозглашенной папой. Конечно, представляется крайне маловероятным, что противники похода епископа действительно опасались того, что «завоевание Франции» произойдет не от имени короля. По всей видимости, обсуждение этой проблемы в палате лордов было вызвано борьбой между придворными группировками. Впрочем, в свете изучаемой проблемы интерес вызывает сам факт высказывания подобных идей. Стоит также отметить, что с точки зрения самого хрониста из Вестминстера этот поход осуществлялся исключительно ради блага королевства. [123] Ibid. Такого же мнения придерживались и остальные историографы: лишенные в течение долгого времени поддержки со стороны Святого престола, англичане были рады зафиксировать в исторических сочинениях успешные действия соотечественников в союзе с главой католической Церкви, однако они вовсе не собирались преувеличивать его значение, рассматривая миссию епископа Нориджского исключительно в свете борьбы со схизматиками. Наилучшим подтверждением этому стал судебный процесс над епископом и некоторыми командирами его войска, обвиненными в сдаче за деньги нескольких крепостей во Фландрии: все виновные лица были осуждены за государственную измену и преступление против английского короля, в то время как имя папы вообще не упоминалось в ходе судебного разбирательства.

Свергнувший в 1399 г. Ричарда II Генрих IV Ланкастер в угоду сторонникам партии ведения войны с Францией, приведшей его к власти, обещал вести активную внешнюю политику. Первым, что он сделал на этом поприще, было принятие титула «короля Франции» и провозглашение намерений в ближайшее время отвоевать «свое наследство» у французского кузена. Однако, занятый делами в самой Англии, Генрих, чье положение на английском престоле было, особенно в первое время, достаточно шатким, старался не организовывать крупномасштабных и долговременных кампаний, ограничившись вмешательством в разразившуюся в 1408 г. войну бургиньонов и арманьяков, то есть сторонников Бургундского и Орлеанского домов. Отправленный по настоянию наследного принца Генриха, управлявшего Англией во время болезни своего отца, в октябре 1411 г. небольшой отряд латников и лучников (всего 2 тысячи человек) помог герцогу Бургундскому снять с Парижа осаду арманьяков, после чего вернулся в Англию. В отличие от своего наследника король Генрих IV не был абсолютно уверен в выгоде англо-бургундского союза, а посему, оправившись от болезни, он уже в мае 1412 г. заключил новый договор — на этот раз с партией противников бургиньонов (герцогами Орлеанским, Беррийским, Бурбонским, графом Арманьяком и сеньором Альбре): в обмен на трехмесячную службу 4 тысяч латников Генриху Ланкастеру были обещаны юго-западные земли, отвоеванные французами после 1369 г. Однако к моменту появления отряда Томаса Кларенса (второго сына короля) в Пуату герцог Бургундский уже успел разбить своих соперников и праздновал победу. Получив от жителей Пуату откупные, англичане отправились в Аквитанию, чтобы потом вернуться домой.

В 1413 г., с воцарением Генриха V, ситуация резко изменилась: в правление этого короля, которого подданные сравнивали с Марсом и Гектором, военная тема в очередной раз становится основной для придворных поэтов и хронистов. Большинство авторов единодушны в изложении причин начала новой кампании во Франции. В 1414 г. в Вестминстере был созван парламент, на котором «все лорды королевства обсуждали то, что Нормандия, Гасконь и Гиень, принадлежавшие королю по праву наследования, были несправедливо и без всякого на то права захвачены королем Франции». [124] An English Chronicle. P. 39; Capgrave . P. 309; The Brut. Vol. II. P. 375, 552; Redmann . P. 31; Elmham. P. 103. Молодой английский король написал письмо королю Франции, в котором «требовал вернуть его наследство» — земли, «которыми владели его предки». Если следовать изложению некоторых английских хронистов, то, несмотря на непомерность требований Генриха V (он запросил все территории, на которые претендовал Эдуард III в 1358 г.), король Англии рассматривал в качестве своего «наследства» только половину французских земель, а не всю Францию. Однако, согласно целому ряду других хроник, Генрих V с самого начала выдвинул претензии на всю Францию. [125] Walsingham . Vol. II. P. 305; Gesta Henrici Quinti / Ed. F. Talor, I. S. Roskell. Oxford, 1975. P. 12–14; Titus Livius . P. 6; Pseudo-Elmham . P. 27–28; Grafton . P. 509; Fabyan . P. 578; Hall . P. 50–55; The First English Life of King Henry V / Ed. C. L. Kingsford. Oxford, 1911. P. 24. Эдуард Холл и опиравшийся на его труд Роберт Редмэн отразили это в речи архиепископа Кентерберийского: «Королю нужно претендовать не только на Англию, Ирландию, Уэльс, Нормандию, Аквитанию, Анжу, Мен и Гасконь, но, как наследнику Эдуарда III, и на всю Францию». [126] Hall. P. 50; Redmann . P. 26, 34–35. Эта же идея содержится в официальных королевских письмах, адресованных от имени «Генриха, Божьей милостью короля Англии и Франции» «благородному принцу Карлу, нашему кузену и противнику во Франции». [127] Foedera (1). Vol. IV. Part II. P. 38, 48, 62 etc. Принимая титул французского короля, Генрих V писал, что он «обязан во имя справедливости» восстановить законные права своих предшественников. Те хронисты, которые описывают сцену прощания умирающего короля Генриха IV со старшим сыном, подчеркивают, что король просил наследника быть «слугой справедливости». Принц Генрих дал соответствующую клятву у смертного одра отца. Здесь необходимо заметить, что король и принц под «служением справедливости» подразумевали, в числе прочего, войну за свои права во Франции. [128] Titus Livius . P. 4; Pseudo-Elmham . P. 14–15; Grafton . P. 506; Hall. P. 45; The First English Life of King Henry V… P. 14–15, 18–19. Последнее обстоятельство нашло отражение и в придворной поэзии: