Елена Калмыкова - Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья

В 30-е гг. XV в. военные действия на континенте шли с переменным успехом: отдельным удачам английских войск противостояло постоянное наступление французов (снятие осады Орлеана, штурм Парижа, осада Кале и т. д.). Однако английские хронисты, все еще находясь под воздействием созданного Эдуардом III и Генрихом V мифа о «непобедимой» английской армии, по-прежнему стремились писать только о победах соотечественников. «Ежедневные завоевания увеличивали владения Генриха во Франции» [779]— примерно с такой риторикой в хронистике создается иллюзия скорой победы. Но к началу 1440-х гг. стало ясно, что, несмотря на огромные затраты средств и сил, удача в войне все чаще сопутствует противникам англичан. Невозможность добиться скорого перелома в ходе военных действий грозила полным истощением казны, что неизбежно порождало рост налогов, усугубляющих недовольство войной в самой Англии. Постоянные поражения вынуждали Королевский совет пытаться сохранить в ходе дипломатических переговоров максимум из оставшихся завоеваний Генриха V. 28 мая 1444 г. в Туре было подписано англо-французское перемирие на два года.

Вольно или невольно английские авторы в своих произведениях были вынуждены осмыслять новое положение дел, ища ему логическое объяснение и оправдание. Это можно показать на примере двух поэм, написанных знаменитым поэтом рассматриваемого периода Джоном Лидгейтом. При помощи аллегорий он рассказывает о том, как на вершине горы встретились четыре принцессы — дочери Святого Духа: Милосердие, Правда, Мир и Справедливость. Мир — цель их встречи, основание для нее — Милосердие, которое также является «главной добродетелью». Именно Милосердие заставило свою сестру Справедливость обратиться к миру, потому «что с ее благородным вмешательством / Все добродетели пребудут в мире» [780]. Мир — наивысшее благо для всех людей, это подтверждает и его расшифровка:

Лидгейт выделяет несколько разновидностей мира. Во-первых, это мир в сердце: «Этот мир зовется душевным покоем ( conscience )», он дает душе покой и тишину, это мир бедных, открытый Диогеном, «который никогда не роптал на посылаемую Богом нужду» [782]. Во-вторых, существует «мир созерцательный»

Лидгейт полностью согласен с Сократом: он приветствует эту «спокойную добродетель», примиряющую враждебных соседей, делающую их друзьями. В отличие от автора поэмы «На мир 1347 г.» он не приходит в ужас оттого, что славные победы и кровь, пролитая англичанами на полях сражений ради торжества справедливости, забываются. Для него перемирие не является признаком трусости и нерешительности. Он не приводит доказательства того, что Бог желает продолжения войны. Наоборот, Лидгейт вспоминает историю рождения Христа, пришедшего на землю, чтобы принести мир. Семь дочерей Святого Духа: Любовь, Спокойствие («Наиболее занятая из семи сестер, / Народ, пребывающий в междоусобице, она приводит к миру»), Смирение, Рассудительность, Бедность, Доброта и Полное Согласие ( Perfecta-societas ) — «главная добродетель», приветствовали рождение младенца, которому суждено было установить вечный мир. Лидгейт напоминает, как все ждали рождения «главного господина мира»: его предрекали пророки, Господь посылал знамения. Бог спас своего сына от неминуемой гибели, постигшей других детей Израиля, когда злобный и жестокий тиран Ирод повелел своим «безжалостным рыцарям» умертвить всех младенцев. Все это делалось ради людей, испокон веков пребывающих во вражде: Каин убил Авеля, Измаил враждовал с Исааком, греки с троянцами, Александр с Дарием, после Иерусалима и Вавилона были войны между Римом и Карфагеном. В этой поэме Лидгейт не восхищается воинами прошлого: ни Александром, ни Сципионом, ни Ганнибалом. Поэт презирает «гордость воинов» и «воинский гнев», противный миру, он страшится красного всадника Апокалипсиса, «порождающего войну и рушащего мир» [785]. Да, говорит он:

Но он умер, ведя завоевания, «и все мы умрем», если будем продолжать вести эту войну, ведь войны губительны не только для солдат. Богатые лорды сражаются, совершенно не думая о бедных тружениках, которые возделывают землю. Разоренная земля не приносит урожай: «Война приводит к бедности, мир приводит к процветанию» [787]. По мнению поэта:

Для Лидгейта все христиане — братья, в том числе и старые враги — англичане и французы, поэтому им нельзя противиться воле Бога, желающего, чтобы между всеми странами был мир. Народы сами поймут потом, что в мире жить лучше, ибо он принесет им благоденствие:

Отношение Лидгейта к миру в большой степени напоминает позицию поэтов периода правления Ричарда II. Так же как Гауэр и Чосер, Лидгейт был своего рода «официальным певцом» королевской внешней политики. Его пример демонстрирует кардинальное изменение, произошедшее в восприятии англичанами возможности заключения мира. Мир для англичан перестает противопоставляться справедливой войне. Напротив, справедливость заключается именно в достижении и поддержании внешнего мира, являющегося залогом мира внутреннего — источника процветания страны и благосостояния королевских подданных [790]. Подобное отношение к миру уже не вызывало осуждение Церкви и неодобрение королевского двора. Автор анонимного «Трактата об управлении, [написанного] для короля Генриха VI» (1436–1437 гг.) дает молодому королю множество советов о том, как правильно управлять государством, чтобы пользоваться уважением своих подданных. Выполнение всех условий, по мнению автора, возможно только при заключении христианского мира и согласия с французами [791].