Томас Вебер - Становление Гитлера. Сотворение нациста

Если безопасность Германии может быть достигнута только через приобретение Lebensraum на востоке, поскольку обещание восстановленной националистической России растворилось в воздухе, то Германия должна искать альянсы где-то в другом месте. Как Геббельс заметил в своём дневнике 13 апреля 1926 года, основываясь на своём прочтении Mein Kampf : «Италия и Англия — наши союзники. Россия хочет поглотить нас».

Основное преобразование того, как Гитлер рассматривал великие державы мира, также было результатом неожиданного сдвига в его отношении к Франции. В то время, как в первом томе Mein Kampf он едва ли упоминал соседа Германии на западе, во втором томе он очень часто обращался к Франции. В действительности упоминания Франции выросли почти на 1400 процентов. Франция теперь была представлена в свете фундаментальной угрозы безопасности Германии. Поскольку целью Гитлера было достижение паритета с англо-американским миром и поскольку он более не верил в германо-русский альянс, то для него было крайне важным, чтобы Германия стала гегемоном Европы. Так что мало удивительного в том, что враждебность Гитлера к Франции и России — двум странам, геополитически стоявшим на пути Германии стать гегемоном Европы — стала более заметной, чем это было прежде. Странным образом Польша — страна, которая будет непревзойдённой в жёсткости, с которой с ней будет обращаться Гитлер во Второй мировой войне — едва ли вовсе присутствует в Mein Kampf . Казалось, что в то время Польша едва ли существовала на его мысленной карте. Антиславянские чувства Гитлера не были очень глубокими — по крайней мере, не тогда — поскольку Польша не была главным игроком в международных делах и потому она не представляла в мыслях Гитлера угрозы национальной безопасности Германии. Польша будет иметь значение для него в будущие годы как источник территории и ресурсов, которые помогут сделать Германию достаточно большой, чтобы выжить в быстро меняющемся мире. Так что неудивительно, что накануне Второй мировой войны, когда Гитлер делился со своими генералами планами относительно Польши, его главной заботой было — как он сможет очистить территорию Польши от её обитателей таким же образом, как это делала Оттоманская Империя с армянами во время Первой мировой войны.

В Mein Kampf, в отличие от прошлого, Гитлер также проявил глубокий интерес к расовой теории. Вопросы расовой типологии до путча не были на первых местах в его повестке. Хотя копия книги Ганса Гюнтера «Расовая теория немецкого народа», которую Юлиус Фридрих Леманн послал ему в 1923 году, не несёт явных следов прочтения, Гитлер теперь близко занялся идеями Гюнтера о расовой типологии. Однако он без труда игнорировал то, что Гюнтер в действительности не верил в то, что евреи — это раса. Теперь уже не может быть несомненно установлено, откуда происходил новый интерес Гитлера к расовой теории. Однако это, несомненно, имеет важное значение в смысле временном, что он повернулся к идеям, которые позволят ему рассматривать славян как «недочеловеков» и определить восток как территорию для колонизации в тот самый момент, когда это было политически целесообразно так сделать. Этот момент пришёл, когда Гитлер начал верить в то, что германо-русский альянс более не был жизнеспособным, и потому искал нового решения дилеммы безопасности Германии. Это указывает на то, что геополитика была для него важнее расы; то есть, в попытках найти решение геополитических затруднений Германии, он хотел фундаментально изменить характер своего расизма. В этот момент времени расизм был попросту инструментом для Гитлера, чтобы реагировать на геополитические проблемы Германии так, чтобы обезопасить Германию на все времена.

Последовательность, в которой Гитлер писал различные главы двух томов Mein Kampf, несомненно подтверждает идею, что он изменил свой подход к расизму только после смерти Ленина, когда он более не верил в то, что его мечта германо-русского постоянного альянса когда-либо станет явью. Тогда как те разделы из его главы о «Народе и пространстве» (Volk und Raum ) — главы из первого тома, которая недвусмысленно имеет дело с расой — что приняли исторический подход к объяснению характеристик евреев, были написаны уже в 1922 или в 1923 году, раздел, излагающий идеи Гитлера о расовой теории, был подготовлен только весной или в начале лета 1924 года. Это тут Гитлер представил идеи расовых типологий и иерархий; и это тут он обрисовал опасность расового смешения и пропел хвалу расовой чистоте. Также в двух частях было изменение в частоте обсуждения Гитлером предмета расы. Во втором томе Гитлер упоминал расу приблизительно на 40 процентов чаще, чем в первом томе.

Сравнение частоты использования терминов в двух томах несомненно выявляет его изменявшиеся главные заботы. Частота использования термина «пангерманский» ( Alldeutsch *), например, который некогда имел столь центральное значение для Гитлера, упала на 96 процентов. Подобным же образом, когда Гитлер постепенно начал становиться менее озабоченным своим исходным антикапитализмом, ссылки на капитализм ( Finanz*, Spekulat*, Wlrtschaft*, Borse*, Kapital, Mammon*, Zins* ) упали на 49 процентов. Немного удивительно, что ссылки на евреев резко упали на 50 процентов (Jud*, «Jud*», «Antisemit*», «Zion*» ). (Знак «звёздочки» означает, что любое слово, начинающееся с того, что стоит перед ней, будет включено в поиск. Например, « Zion *» будет включать « Zionismus ,» « Zionisten ,» и так далее).

Между тем нисколько не удивительно, что упоминания нации, национал-социалистического движения, государства, могущества, войны и расы увеличились по мере того, как Гитлер пытался постичь детали того, как должно быть устроено новое национал-социалистическое государство. «Национал-социализм» ( Nationalsozialis* ) и «движение» ( Bewegung ) поднялись на 102 процента, в то время как частота упоминания термина «государство» ( Staat *) подпрыгнуло на 90 процентов. «Власть» ( Macht *) поднялось на 44 процента. Количество упоминания для «раса» ( Rass *) стало больше на 39 процентов, а для «война» ( Krieg *) на 31 процент. Число для «нации» ( Nation *) увеличилось на 27 процентов. «Народ» ( Volk ) выросло на 26 процентов. Совокупность для двух терминов «1918» и «Версаль» ( Versailles ) также резко возросло, на 179 процентов. Упоминания о «борьбе» ( Kampf *) между тем остались и частыми, и постоянными.

Частота, с которой Гитлер упоминал различные страны, также значительно изменилась. Это не только то, что он неожиданно проявил интерес к Франции. Упоминания страны его рождения ( Österr *, Wien *, Habsburg *) почти исчезли. Они упали на 90 процентов, в то время как упоминания Италии ( Itali *) увеличились на 57 процентов. Как свидетельство его центральной озабоченности англо-американской мощью, упоминания Британии и Соединённых Штатов ( Engl*, Britisch*, Angels*, Anglo*, Amerik* ) выросло на 169 процентов, в то время как ссылки на «Запад» ( Westen *) удвоились по частоте. Упоминания коммунизма ( Marx*, Bolschew*, Sozialist*, Kommunist* ) также удвоились, в то время как ссылки на Советский Союз выросли даже на ошеломляющие 200 процентов ( Sowjet*, Russland*, Russ *), что отражало новую центральную озабоченность Гитлера теперь, когда альянс с монархической Россией больше не был возможным вариантом.