Томас Вебер - Становление Гитлера. Сотворение нациста

Сутью выступления Гитлера в холодном зале Zum Deutschen Reich были два положения: во-первых, Германия должна преобразовать себя, чтобы выжить на всемирной сцене. И во-вторых, Германии следует понять, какие страны всегда будут её врагами и какие лишь разовьют враждебность к ней из целесообразности. Он продолжил, утверждая, что существует два вида врагов: «Первые включают наших извечных врагов, Англию и Америку. Во второй группе нации, которые выработали враждебность к нам как следствие их собственной прискорбной ситуации или вследствие других обстоятельств». Одной из стран, которую Гитлер выделил как не являющуюся естественным врагом Германии, была та, что понесёт наибольшие потери в своей борьбе против Германии во Второй мировой войне: Россия.

В отношении внутренних дел Гитлер выделил для обвинений, так же, как он это делал в Лехфельде и в своём письме к Гемлиху, не большевизм, а еврейский финансовый капитализм: «Мы боремся с деньгами. Нас спасёт единственно только работа, не деньги. Мы должны раздавить процентное рабство. Наша борьба — с расами, которые представляют деньги».

Таким образом, он заключает, что немцы должны противостоять еврейскому капитализму и англо-американскому миру, если немцы хотят стать «свободными людьми в свободной Германии».

Даже хотя Гитлер в течение осени 1919 года стал более активным в DAP , его повседневной работой оставалась пропаганда для Командования 4-го Военного Округа. До конца октября он всё ещё формально служил во Втором пехотном полку. 26 октября он был переведён в 41-й Стрелковый полк ( Schutzenregiment 41 ), где он станет служить в качестве «офицера по образованию» при штабе полка. В результате этого перевода Гитлер был перемещён ближе к сердцу Мюнхена, где он получил место проживания в казармах 41‑го Стрелкового полка, в Турецких Казармах, в том самом месте, куда его спас от побоев Михаэль Кеог, ирландский доброволец в вооружённых силах Германии.

У Гитлера теперь была должность, которая ему нравилась. Ему надо было лишь выйти из казарм, чтобы оказаться прямо в сердце мюнхенского квартала искусств, в центре которого были наиболее известные музеи искусств, Старая Пинакотека и Новая Пинакотека. И оставаясь внутри Турецких Казарм, он мог проводить своё время в полковой библиотеке, за которую он теперь был ответственен, и погружаться в своё любимое времяпрепровождение: чтение.

Выходя из казарм по официальным делам, Гитлер иногда будет обращаться к воинским частям в Мюнхене. В одном случае его перебросили в Пассау на баварско-австрийской границе, где он провёл часть своего детства, для беседы с солдатами полка, размещённого в этом городе. В январе и феврале 1920 года он также участвовал в качестве докладчика в двух пропагандистских курсах того рода, в каких он сам принимал участие предыдущим летом, делая доклад на тему «Политические партии и что они означают», а также на свою излюбленную тему «Версальский мир».

Офицер, возглавлявший эти два курса, не Карл Майр, был настолько впечатлён вдохновенной речью Гитлера о Версале, что он поручил ему сочинить листовку, которая бы сравнила, как следует из её заголовка, «Карательный Брест-Литовский мир и Версальский мир примирения и международного взаимопонимания». Гитлер вложил в составление листовки всю свою страсть, демонстрируя, как, по его мнению, Брест-Литовский мир, который Германия навязала России в начале 1918 года, был миром равных. Он старался продемонстрировать, что Германия сохранила Россию в полном порядке и немедленно возобновила с ней отношения, а также отказалась почти от всех требований репараций. Вкратце, Гитлер представил Брест-Литовский мир как результат стремления установить «мир и дружбу». По контрасту с этим Версальский договор он описывал как «карательный мир, который не только ограбил Германию на её исконные территории, но и который продолжит обращение с Германией как с парией, делая материальное и социальное восстановление Германии невозможным».

В течение поздней осени 1919 года и последующей зимы Гитлер курсировал между Турецкими Казармами, офисами Окружного Военного командования 4 и местами, в которых встречались члены DAP и её руководство. Его деятельность для DAP и работа на армию дополняли друг друга.

Карл Майр явно рассматривал работу Гитлера для DAP как служащую интересам окружного командования. Это очевидно из его продолжавшейся поддержки своего протеже. Во-первых, он поддержал решение Гитлера вступить в DAP . Во-вторых, вдобавок к регулярному жалованью, которое Гитлер продолжал получать от армии, Майр давал Гитлеру, так же как и Эссеру, который также продолжал для него работать, дополнительные деньги из тех, что, похоже, были секретным фондом. Каждые три-четыре недели Майр будет давать каждому от десяти до двадцати марок наличными, особенно в тех случаях, когда они наблюдали для него за множеством вечерних политических собраний в качестве аналитиков или шпионов. Сам Майр также посетил выступление Гитлера на собрании DAP 12-го ноября.

Но хотя сначала Майр и послал Гитлера в DAP , это был сам Гитлер, который предпринял активные шаги для вхождения в политику, уже будучи политизированным к тому времени, когда он появился в Немецкой Рабочей партии. То есть Майр явно одобрял решения и действия Гитлера и старался использовать их в интересах рейхсвера, но Гитлер не вошёл в политику по его инструкциям. Теперь, когда Майр пытался использовать его как инструмент, с Гитлером становилось всё труднее управляться. В действительности Гитлер начал освобождаться от влияния Майра в конце 1919 года, пытаясь использовать других людей — возможно даже самого Майра — как свой инструмент. Хотя Майр лишь в марте 1921 года полностью понял, что Гитлер больше не находится у него в руках, Гитлер начал заменять Майра как своего отеческого наставника уже к концу 1919 года.

Его новым наставником был ведущий идеолог в DAP Дитрих Экарт, поэт, драматург, представитель богемы и журналист с общительным, но легко поддающимся переменам настроения характером, морфинистом с лицом моржа. Экарт был старше Гитлера на двадцать один год. Хотя большинство его предприятий были финансово неудачны, его драматическая версия пятиактной пьесы Генрика Ибсена в стихах «Пер Гюнт» в 1912 году принесла ему неожиданные увечье, успех и достаток.

По словам Германна Эссера, с конца 1919 года Гитлер «более или менее почитал Экарта как своего отеческого друга, как на самом деле делал и я». По Эссеру «Экарт играл роль отца для нашей семьи, и мы уважали его в этой роли». Экарт, между тем, впоследствии будет утверждать, что он немедленно был впечатлён Гитлером при первой с ним встрече: «Я чувствовал себя привлечённым всем его существом, и очень скоро я понял, что он точно правильный человек для нашего молодого движения». Для Экарта, впечатлённого его энергией, Гитлер был безоговорочно самым лучшим оратором. Он обращался с Гитлером как со своим любимым протеже в партии. Когда Эссер и Гитлер сцеплялись, как они это время от времени делали тогда, Экарт выступал в роли миротворца, но он также говорил Эссеру, как последний вспоминал позже: «Не мни о себе лишнего; он гораздо лучше тебя».