Томас Вебер - Становление Гитлера. Сотворение нациста

Последовавшие затем митинги, на которых выступал Гитлер, привлекали необычно много публики. Посредством своих представлений новая звезда партии смогла укрепить растущий интерес к DAP . В течение 1920 года от 1200 до 2500 человек станут посещать каждый митинг, в сравнении с несколькими десятками посещавших собрания годом раньше.

Первое массовое мероприятие DAP отметило конец семейного спора внутри партии о её природе и направлении. Концепция Харрера в стиле Общества Туле — DAP как тайное общество, руководимое знаменитыми пангерманистами, остающимися в тени — была полностью побеждена. Доминировала концепция Дрекслера и Гитлера. Всё, что оставалось ликвидировать из доктрины Харрера, это было название партии. При изначальном основании партии с Дрекслером Харрер отверг предположение назвать её национал-социалистической партией. Через несколько дней после 24 февраля DAP изменила своё название на Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei (Национал-социалистическая Немецкая Рабочая партия, или NSDAP ). По свидетельству дантиста Фридриха Крона, ведущего члена партии с её ранних дней, обоснованием для изменения названия партии было сделать ясным для всех, что партия не была интернационалистской марксистской рабочей партией. Однако любопытно, что термин «национал-социалистический» ни разу не был использован в программе партии, выпущенной 24 февраля. С юридической точки зрения партия в действительности не будет существовать под своим новым названием до конца сентября 1920 года, когда был основан Национал-социалистический Немецкий Рабочий Союз ( Nationalsozialistischer Deutscher Arbeiterverein, e.V.) .

Гитлер был в центре диспута внутри своей новой приёмной семьи и вместе с Антоном Дрекслером триумфально вышел из борьбы внутри партии. Когда Карл Майр впервые послал его посетить собрание DAP 12 сентября 1919 года, у Гитлера определённо не было в кармане плана о том, как он станет преобразовывать партию в последующие пять месяцев или как он лично выгадает от этой трансформации. Однако успех в политике редко является результатом внедрения шаг за шагом долгосрочного плана или стратегии. Искусство политики обычно награждает тех, у кого есть талант быстро реагировать на неожиданные ситуации и использовать их не только себе на пользу, но и на пользу политических идей, которые они пропагандируют. И в этом Гитлер уже начал совершенствоваться в начале 1920 года. Он не был просто марионеткой в руках рейхсвера или известных людей среди крайне правых в Мюнхене. Да, они использовали его. Но он также использовал их. Людей, которые поддерживали его, полагая, что он станет их инструментом, он с поразительной скоростью бил их же оружием. Часто они довольно продолжительное время не понимали, насколько быстро Гитлер освобождался от них.

Став в один ряд с Дрекслером, Гитлер смог вытолкнуть Харрера из DAP и прикончить его концепцию «Туле» для партии, тем самым помогая превратить партию в силу, с которой надо считаться. К началу 1920 года DAP стала группой с репутацией, с правом быть выслушанной и услышанной в баварской политике. В ходе этого к весне 1920 года Гитлер (стоит вспомнить, что ещё годом ранее его рассматривали как неуклюжего одиночку) умно переместился из позиции новобранца в партии на место второй наиболее важной и сильной фигуры в ней, второй лишь после председателя DAP Антона Дрекслера.

Гитлер хорошо понимал, что в определённый момент он всё ещё возможно должен будет полагаться на Харрера, на Общество Туле и на пангерманских знаменитостей, стоявших за обществом, для продвижения его идей и усиления его заметности. Поэтому, когда Харрер был вытеснен, Гитлер довольно часто выражал вежливость по отношению к Обществу Туле и к стоявшим за ним. Однако сам он никогда не посещал собрания Туле. И он будет глубоко обижаться на Харрера и его сторонников до конца своей жизни. Гитлер никогда не удовлетворится. Похоже, что он никогда не забыл, как Харрер обращался с ним, и потому он никогда не будет полностью доверять пангерманистам в Мюнхене, которые возглавляли Общество Туле. Он всегда выражал озабоченность в том, что они могут пытаться использовать его в качестве своего инструмента, как было очевидно в его индифферентном взаимодействии с ведущим пангерманистским народно-патриотическим ( völkisch ) знаменитым человеком в Мюнхене, издателем Юлиусом Фридрихом Леманном. Гитлер в очень большой степени стал хозяином своего собственного предназначения.

Различные элементы возникавших политических идей Гитлера не были оригинальными, однако он использовал их для построения чего-то такого, что возможно не было на 100 процентов новинкой, но, тем не менее, было отличительным. В речах Гитлера и конфликтах этого периода мы видим эхо его пангерманских взглядов — направленных на собирание всех этнических немцев вместе под одной крышей — которые уже существовали во время войны, реконфигурированные и соединённые с его поисками с начала 1919 года — как выстроить Германию, которая будет в безопасности на все времена. Он требовал объединения Германии и Австрии, заклинал своих слушателей сопротивляться эмиграции из Германии, нападал на Версальский договор и продолжал предостерегать о международном еврейском капитализме. Попутно вместе с Антоном Дрекслером он преобразовал DAP из партии, ориентированной на немецких рабочих, в партию с упором на национальный социализм.

И всё же пока Гитлер продумывал политику, как выстроить Германию, которая никогда снова не проиграет войну, он все ещё был несовершенным нацистом. Он всё ещё не фокусировался заметно на большевизме или на «жизненном пространстве» на Востоке, и не будет делать этого некоторое время в будущем. Его устойчивое отсутствие интереса к большевизму необычно, не в последнюю очередь в сравнении с продолжавшимися глубоко укоренившимися опасениями большевизма среди баварцев. Например, 17 февраля 1920 года принц Георг Баварский, внук умершего принца-регента Луитпольда Баварского, утверждал в письме к архиепископу Мюнхена Михаэлю фон Фаульхабер, что «наступление русских большевистских армий на Центральную Европу неминуемо». Позднее в тот месяц Фаульхабер написал принцу Вильгельму фон Гогенцоллерн-Зигмаринген, свергнутому главе одного из малых государств имперской Германии, что люди в Мюнхене ожидают установления Советских республик в Зальцбурге, Инсбруке и Вене в марте. Действительно, шпион, внедрённый внутри Коммунистической партии Германии (КПГ) докладывал пятью днями ранее: «В соответствии с заявлениями, сделанными членами КПГ, восстания [КПГ] должны ожидаться в следующие несколько недель в результате теснейшего сотрудничества с Россией». Шпион также докладывал о тайном собрании приблизительно ста членов КПГ секции мюнхенского квартала Гэртнер, заявляя: «Общее революционное настроение очень уверено в победе в ожидании неминуемых акций как справа, так и слева; слева с помощью русской Красной Армии».