Томас Вебер - Становление Гитлера. Сотворение нациста

Её националистические требования включали установление «союза всех немцев в Великой Германии на базе права наций на самоопределение». Другими словами, требованием было создание государства, которое включит в себя Австрию и все другие немецкоговорящие территории за пределами нынешней границы Германии. С этой целью программа призывала к отмене Версальского договора. Она также призывала давать подданство Германии только этническим немцам, заменить Римское право Германским правом, и прекратить иммиграцию не-немцев.

Социалистические требования программы шли рука об руку с её другими пунктами. Они повторяли все требования, какие были коренным признаком с первого дня партии; они не были просто тактической, неискренней уловкой для обращения к рабочим. Они включали призыв к разрушению «процентного рабства», к упразднению доходов, не полученных работой, выявление военных спекулянтов и конфискацию их активов, национализацию трестов (т. е. разрушение монополии посредством национализации), земельную реформу, запрет спекуляции землёй, экспроприацию земли для общественных нужд без компенсации и введение смертной казни за ростовщичество и спекуляцию.

Программа была глубоко нелиберальной в том, что она защищала коллективизм и нападала на индивидуализм, доказывая, например, что общий интерес должен всегда превалировать над интересом личным. Конечный пункт программы требовал «создание сильного центрального государства на уровне Рейха», чтобы привести в действие все остальные пункты программы. В этом DAP вновь заявила своё стремление подавить баварское местничество и объявила себя в оппозиции к главному течению баварской центристской и правой политики. Платформа также требовала территориального расширения за пределы территорий, населённых немецкоговорящим населением. Однако, в отличие от будущих лет, не было требований аннексии территорий с населением, говорящим не на немецком языке в Европе. Наоборот, было требование колониальных заморских территорий «для прокормления нашего народа и расселения нашего излишнего населения».

Как отмечено, программа партии не фокусировалась явно и недвусмысленно на евреях. По словам Германна Эссера, «еврейский вопрос» был затронут в «довольно сдержанной манере и с чрезвычайной осторожностью». Разумеется, многие пункты программы были инициированы антисемитизмом DAP . Тем не менее, только два из двадцати пяти пунктов явно упоминали евреев: один фокусировался на самих евреях; другой был нацелен на идеи, которые предположительно были еврейским по характеру, но могли разделяться неевреями. Так что неясно, были ли еврейские массы или «еврейский дух» центральной заботой партийного антисемитизма. Пункт 4 ставил условие, что ни один еврей не может иметь гражданства Германии; пункт 24 призывал бороться с «еврейско-материалистическим духом внутри и вокруг нас».

В Mein Kampf Гитлер изобразит дело так, как если бы презентация партийной платформы была огромным триумфом, описывая, как многие коммунисты и независимые социалисты, которые пришли бросить вызов ораторам на собрании, вначале доминировали, когда он начал излагать свои вводные замечания. Однако, по словам Гитлера, как только он начал читать программу партии, протесты левого крыла были потоплены в рёве восторженной поддержки двадцати пяти требований партии: «И когда я в конце концов представил, пункт за пунктом, двадцать пять пунктов массам и лично попросил их выразить о них суждение, один за другим они принимались с большей и большей радостью, вновь и вновь единодушно, и когда таким образом последний тезис нашёл свой путь к сердцам масс, я оказался лицом к лицу с залом, наполненным людьми, объединёнными новым убеждением, новой верой, новой волей».

Нацистская пропаганда впоследствии станет утверждать, что всё, что было нужно, чтобы покончить с «попытками коммунистов прервать мероприятие», была горстка старых товарищей Гитлера по войне, которые охраняли место. Это будет частью попытки представить полк Гитлера и, путём расширения понятий, всю германскую армию во время Первой мировой войны как народное сообщество ( Volksgemeinschaft ), давшее рождение национал-социализму. Гитлер сам заявлял в Mein Kampf , что когда собрание разошлось в конце вечера 24 февраля 1920 года, «был разожжён костёр, и из его пламени однажды должен был выйти меч, который вернёт свободу германского Зигфрида и жизнь германской нации». Он добавлял: «И одновременно с приходящим подъёмом я чувствовал, что там ходит богиня неумолимой мести за клятвопреступное действие 9 ноября 1918 года. Затем зал медленно стал пустеть. Движение пошло своим курсом».

В реальности то, что произошло после речи Дингфельдера, было весьма иным. Сторонники левых вовсе не были заглушены, а за представлением Гитлером программы партии последовала горячая дискуссия. Когда представленные на мероприятии социал-демократы и коммунисты в конце концов поднялись и покинули зал, они громко декламировали лозунги в поддержку коммунистического Интернационала. Дингфельдеру сказали при входе в Festsaal , что присутствует около четырёхсот левых активистов. Как впоследствии узнал Дингфельдер, в преддверии события коммунисты угрожали убить обоих: Гитлера и главного докладчика на нём.

Газеты, освещавшие мероприятие, в дни после 24 февраля не заостряли внимание ни на программе партии, ни на Гитлере. Münchener Zeitung, например , дала подробный отчёт о речи Дингфельдера, но лишь походя заметила в последнем абзаце, что «после речи член комитета Гитлер изложил программу Немецкой Рабочей партии». Освещение газетой события также показательно, поскольку оно выявляет, сколь малоизвестной всё ещё была DAP , т. к. газета говорила о ней, как о «вновь основанной Немецкой Рабочей партии», явно в неведении о существовании партии более года. Münchener Neuesten Nachrichten даже не отметила Гитлера по имени, докладывая лишь, что во время обсуждения после выступления Дингфельдера «оратор представил партийную программу Немецкой Рабочей партии, при этом чрезвычайно резко нападая на Эрцбергера, на евреев, ростовщичество и спекуляцию и т. д.»

Однако даже если презентация программы партии и не была большим событием, каким её представляли Дрекслер и Гитлер, в целом их тактика «замены и подмены» была условным успехом: приём «вставить необъявленного оратора» сработал. DAP выслушали в аудитории из двух тысяч человек, которые пошли в тот вечер домой и стали распространять слух о вдохновленном представлении Гитлера, которое они только что наблюдали. Вечером 24 февраля в Hofbrauhaus стало ясно, что на мероприятии с Гитлером скучно никогда не будет.