Томас Вебер - Становление Гитлера. Сотворение нациста

Историческая роль Ханфштэнгля также не состоит в открывании дверей для Гитлера в высшее общество Мюнхена, поскольку его способность открывать двери для Гитлера в истэблишмент города была ограничена. Он сам был лишь маргинальной его частью, что очевидно из факта, что после более чем десятилетия, проведённого в Америке, он говорил на немецком с германо-американским акцентом. И он вряд ли мог обратиться к своему брату в либеральной Немецкой Демократической партии и попросить его устроить для Гитлера представление мюнхенскому высшему обществу.

Скорее Эрнст Ханфштэнгль помог Гитлеру войти в маленькую американскую и германо-американскую общину в Мюнхене, устраивая встречи с таким людьми, как Вильям Байярд Хэйл и германо-американский художник Вильгельм Функ. Как и Ханфштэнгль, Хэйл был человеком Гарварда, и он был европейским корреспондентом для прессы Хёрста. После своей работы в военное время в качестве немецкого пропагандиста Хэйл был подвергнут остракизму в Соединённых Штатах и, таким образом, жил, выйдя в отставку, в отеле Bayerischer Hof в Мюнхене. И по свидетельству Ханфштэнгля это в салоне Функа Гитлер встретил принца Гвидотто Хенкель фон Доннерсмарк, высшего аристократа из Верхней Силезии, у которого мать была русская. Один из самых богатых людей Германии, чьё родовое гнездо находилось в части Силезии, перешедшей к Польше, он теперь жил в Роттах-Эгерн на Тегернзее в предгорьях Альп.

Единственной мюнхенской видной семьёй, кому Ханфштэнгль, похоже, представил Гитлера, была семья Фридриха Аугуста фон Каульбах, бывшего директора Академии Искусств Мюнхена и широко известного художника, который умер в 1920 году. Даже вдова Каульбаха, Фрида, едва ли была урождённой баваркой. Датчанка из Копенгагена, она путешествовала по миру в качестве виртуоза игры на скрипке, и когда влюбилась в Каульбаха, который был на двадцать один год её старше, она сделала Мюнхен своим домом. В 1925 году одна из их дочерей, Матильда фон Каульбах, выйдет замуж за Макса Бекманна, который в глазах национал-социалистов станет символом изготовителя «дегенеративного» искусства.

Несмотря на всевозможные старания своего друга, Гитлер оставался большей частью отрезанным от социальной жизни местного верхнего и верхнего среднего классов Мюнхена, и, таким образом, в 1923 году ему не удалось приобрести новых и состоятельных покровителей в высшем обществе Мюнхена.

Семейство Ханфштэнглей, между тем, стало центром общения для множества товарищей Гитлера, которые, подобно ему и Ханфштэнглям, не были рождены в Германии или жили за границей многие годы. Хелен вскоре стала особенно близка к новой невесте Германа Геринга, которая впервые встретила Гитлера в октябре 1922 года и стала женой главы SA в декабре. Рождённая в Швеции Карин Геринг, чья мать была ирландкой и у которой также были немецкие предки со стороны отца, проводила много времени в компании «немецкой девушки из Нью-Йорка» или в квартире Ханфштэнглей, или в присутствии их соответственных мужей в курительной и барной комнате под гостиной (в которую можно было попасть через откидной люк в полу) в доме Геринга в одном из предместий Мюнхена.

Поразительно то, что в первые годы NSDAP австрийский немец Гитлер общался со столь многими этническими немцами, которые выросли за границей, смешиваясь с германо-американцами, швейцаро-немцами, немецкими русскими и даже с немцами-египтянами. Им восхищались многие люди из скромных кругов в Мюнхене, которые чувствовали себя жертвами социальных или экономических перемен, жившие в городе протестанты, католики, хотевшие порвать с интернационализмом своей церкви, и юные идеалистические студенты. Баварский истэблишмент между тем не видел в нём ничего, кроме талантливого инструмента, который они надеялись использовать для конституционных соглашений в пользу Баварии. Они не предвидели, что наоборот, Гитлер может ими воспользоваться.

Гитлер предпочитал компанию своей новой приёмной семьи, а не компанию своей семьи истинной. Так, в конце апреля 1923 года он вовсе не был рад неминуемому визиту своей сестры Паулы в Мюнхен. Даже хотя она покинула Австрию в первый раз в своей жизни, чтобы увидеться с ним, он делал всё, что мог, для минимизации времени, проводимого с ней. Удобным образом в его комнате на Тирштрассе не было места, чтобы ей разместиться. Так что он спросил Марию Хиртрайтер, которую он знал с тех пор, как пятидесятилетняя владелица канцелярского магазина вступила в партию вскоре после него самого, не могла бы Паула остановиться у неё на время пребывания в Мюнхене.

Хотя Гитлер не был особо озабочен визитом своей сестры, он сообразил, что визит Паулы обеспечит ему отличное прикрытие для посещения Дитриха Экарта, который скрывался в Баварских Альпах. Бегство его отеческого наставника в горы было обусловлено публикацией очернительской поэмы о Фридрихе Эберте, президенте Германии. За это Экарт заслужил ордер на арест от Верховного Суда Германии ( Staatsgerichtshof für das Deutsche Reich ), располагавшегося в Лейпциге. Со времени своего бегства из Мюнхена Экарт скрывался высоко в горах рядом с Берхтесгаденом, на германо-австрийской границе, в нескольких милях к югу от Зальцбурга, под фальшивым именем: Д-р Хофманн.

Так что Гитлер предложил своей сестре, которая не знала о его скрытом мотиве, что они предпримут поездку в горы. Когда они 23 апреля 1923 года направились на юг в сторону Альп в красном автомобиле с откидным верхом, который тогда был у Гитлера, то с ними были Хиртрайтер, чьей обязанностью было сопровождать Паулу, и Кристиан Вебер как помощник Гитлера и водитель. Оказавшись в Берхтесгадене, двое мужчин оставили женщин исследовать и наслаждаться курортом, сказав, что им надо отправиться на встречу в горах и что они вскоре вернутся.

Гитлер и Вебер направились в горы. Как первый вспоминал в 1942 году, он жаловался Веберу о восхождении: «Вы полагаете, что я буду взбираться в Гималаи, что я неожиданно превратился в горную козу?» Но вскоре они пришли в маленькую деревню Оберзальцберг, деревню фермеров, гостиниц и летних домов преуспевающих людей. Они прошагали по направлению к пансиону Мориц, где Экарт остановился под своим фальшивым именем. Гитлер постучал в дверь комнаты Экарта, зовя «Дидль!» Экарт открыл дверь в своей ночной рубашке, взволнованный при виде своего друга и протеже.

Визит Гитлера к Экарту в горы высоко над Берхтесгаденом, который длился несколько дней, стал его первым знакомством с Оберзальцбергом. Оберзальцберг станет его альпийским убежищем, любимым местом, в которое он станет удаляться, находясь во власти, перед принятием больших решений. Впоследствии он скажет: «В самом деле, это благодаря Дитриху Экарту я оказался здесь». Поездка Гитлера повидать Экарта — равно как его визиты к Ханфштэнглям — также даёт свидетельство того, кто на самом деле имел значение в его жизни: не его настоящая семья, но человек, которого он рассматривал как фигуру отца, и «Немецкая девушка из Нью-Йорка» — тогда как когда у него была возможность провести время со своей сестрой, он покидал её. И вдобавок он использовал Паулу, чтобы иметь возможность увидеть человека, с которым он на самом деле хотел провести время, Дитриха Экарта.