Сильвен Гугенхейм - Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

Во главе имперской администрации стоял диван — совет под началом великого визиря. Первоначально в него входили сановники, дававшие эмиру советы в делах, касавшиеся военных действий и политики, а также помогавшие ему вершить правосудие. Политические решения принимались на полузакрытых заседаниях, в то время как суд был открытым для публики. Со временем административный аппарат трансформировался, и диван стал включать в себя визирей (министров, числом до трех), войскового судью, возглавлявшего судебный аппарат, бейлербеев Румелии и Анатолии, главу канцелярии и дефтердара (министра финансов и главного казначея). Они собиралась в совещательной палате в Константинопольском дворце, в одной из провинциальных резиденций или в походном шатре султана. Мехмед II был первым правителем, который не посещал заседания дивана, тем самым демонстрируя свои отстраненность и превосходство. В XIV–XV вв. одни и те же люди могли последовательно занимать различные должности, однако позже это запрещалось. До середины XV в. визири были выходцами из среды улемов. Будучи правоверными суннитами, высокообразованными знатоками права и вероучения, они являлись поборниками централизованного государства, противниками дервишей и правителей приграничных территорий. Должность визиря чаще всего передавалась по наследству в семье Чандарлы. Кара Халил Хайреддин был судьей в Биледжике, Изнике и Бруссе, в 1362 г. стал первым войсковым судьей, а к 1381 г. — визирем. Он скончался в городе Серры в 1387 г., а его старший сын Али вслед за ним занял должности войскового судьи и визиря. Он участвовал в битве на Косовом поле и сохранил свои полномочия при Баязиде I. В 1402 г. в сражении при Анкаре ему удалось спастись бегством, после чего он служил Сулейману. Али скончался в 1406 г., перейдя на службу к Мехмеду I. Его младший сын Ибрагим был судьей в Бруссе с 1405 г., по-видимому, он также служил Сулейману, затем перешел к Мусе и в конце концов к Мехмеду. В 1415 г. султан сделал его войсковым судьей, в 1420 г. — визирем, а после смерти албанца Баязид-паши в 1421 г., назначенного на эту должность семью годами ранее, он занял пост великого визиря. Ибрагим умер в 1429 г. на службе у Мурада II. Старший сын Ибрагима Халил стал войсковым судьей в 1426 г., а после смерти своего отца получил место великого визиря. Как уже было сказано, он выступил против Мехмеда II, что стало причиной его трагической смерти. Заганос, сменивший Ибрагима на должности великого визиря, изначально попал ко двору по девширме. Он занимал этот пост до своей смерти под Белградом в 1456 г. Следующим великим визирем стал Махмуд Ангелович, потомок правителей Фессалии, имевший владения в Сербии. Он оставался на этом посту рекордный срок: с 1456 по 1468 г., а затем с 1472 по 1474 г. После него визирями становились только те, кто попал во дворец по девширме. Делопроизводство велось на староосманском, арабском и персидском языках, на которых говорили в Анатолии (тюрки, арабы и армяне), но с покорением Румелии чиновники начали использовать рагузский, греческий, на котором, помимо покоренных византийцев, можно было вести переговоры с итальянцами, и сербский, необходимый для общения с венграми, валахами и молдаванами.

К концу XV в. Османская империя состояла из четырех крупных провинций ( бейлербейликов , или эялетов): Румелии и Анатолии, образованных в конце XIV в., а также Рума и Карамана. Дань выплачивали Валахия, Молдавия и Крымское ханство. Провинциями руководили бейлербеи («беи всех беев») — генерал-губернаторы, наделенные, прежде всего, военными полномочиями. Те, кто показывал себя с лучшей стороны на этой должности, в будущем могли стать визирями. Провинции делились на санджаки , которые более или менее совпадали с предшествующим территориальным делением. Зачастую они сохраняли старое название и даже правящую династию, что было особенно характерно для регионов на восточной границе. По свидетельству некоего генуэзца, в 1475 г. Румелия состояла из 17 санджаков. Во главе каждой территориальной единицы такого типа стоял санджак-бей , наделенный военными, политическими, налоговыми и экономическими полномочиями — лишь судебная власть оставалась у кади [157] Кади — мусульманский судья-чиновник, назначаемый правителем и вершащий правосудие на основе шариата. — Прим. пер. .

Бóльшая часть земель принадлежала султану, частные собственники предпочитали передавать свои владения в своеобразные «фонды» ( вакуф ), чтобы избежать их передела между своими наследниками. В конце XV в. вотчины различали по годовому доходу: тимар приносил до 20 000 акче [158] Акче или аспр — мелкая серебряная монета. — Прим. пер. , а субашилик [159] Чаще встречается название зеамат. Порой под словом « субашилик» понимается налог, который платился государству, за держание зеамата. — Прим. пер. — до 100 000 акче. Тимар представлял собой одну или несколько деревень, вверенных сипахам (всадникам), за что те должны поддерживать на подвластных территориях порядок, собирать налоги и нести военную службу. Тимариот не владел своей землей, потому что тимар был военным налоговым леном, но получал с него доход благодаря сбору налогов. Предоставление тимара было хорошим способом привлечь на свою сторону местную знать, к чему часто прибегали в Румелии в отношениях с христианами. Существовала опасность того, что тимариоты захотят присвоить себе земли, поэтому правительство проводило постоянные переписи и создавало фискальные регистры.

Первоначально Османское войско состояло из конных лучников, тактика которых заключалась во внезапном нападении, за которым следовало отступление, а затем новая атака, что идеально подходило для стремительных набегов ( razzias ), но не для строевых сражений и длительных осад. Орхан брал города Вифинии измором, захватывая окрестные земли, но вскоре турки освоили осадную тактику. Осадив Константинополь в 1394 г., Баязид I построил крепость на противоположном берегу Босфора для того, чтобы блокировать подступы к византийской столице, а под стенами он установил метательные орудия (вероятно, требушеты). В 1398 г. в Ларинде на территории Карамана Баязид использовал две передвижные осадные башни. Артиллерийские орудия впервые упоминаются в 1422 г. в связи с осадой Константинополя Мурадом II. Без всякого сомнения, наиболее впечатляющим примером осадной тактики Османов стало взятие Константинополя в 1453 г.

Османская армия состояла преимущественно из кавалеристов — сипахов, получавших за службу тимары, а с конца XIV в. к ним добавились пехотинцы-янычары, охранявшие султана. В 1402 г. в битве при Анкаре янычары до последнего оставались с Баязидом I, в то время как кавалерия предпочла спасаться бегством. Число янычаров значительно возросло в XV в.: на момент вступления Мехмеда II на престол в армии было 5000 янычаров, а ко времени войны с Узун Хасаном в 1472–1473 гг. их число достигло 10 000. В распоряжении Мехмеда было также шесть отрядов дворцовой кавалерии (около 3500 всадников). Помимо регулярной армии, в Османском войске служили азапы , пехотинцы, рекрутированные из крестьян и ремесленников, сведения о которых не встречаются ранее 1389 г. В городах они набирались по кварталам, жители которых должны были обеспечивать солдат вооружением, экипировкой и денежным содержанием. К 1475 г. их число достигло 6000, однако оно было непостоянным и менялось в зависимости от количества военных кампаний, проводимых Османским государством. Легкую кавалерию составляли акынджи. Их отряды появились в Румелии до начала XV в., у них были собственные командиры и своеобразная организация — по духу они напоминали отряды гази. Акынджи нанимались во время военных походов для устрашения противника, а в мирное время они использовались на приграничных территориях, где источником их доходов была добыча от набегов. К 1475 г. численность акынджи достигла 8000, из которых 6000 были всегда в боевой готовности, а 2000 базировались на границах.