Сильвен Гугенхейм - Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

В первую очередь именно внешнеполитическая ситуация обусловила то, что в период X–XIV вв. морская торговля оказывала сильное влияние на экономическое и политическое развитие Китая, а также других азиатских регионов. В результате морских контактов началась поэтапная экономическая интеграция в рамках комплексной системы международной торговли. Новая реальность не была воплощением правительственного замысла, но скорее следствием самых разных факторов, и прежде всего была обусловлена экономической конъюнктурой. Развитие флота в империи Сун отвечало на конкретные вызовы своего времени: необходимо было обеспечить военную оборону и высвободить средства для дальнейшего существования династии. Нечто подобное происходило и в других регионах: небезопасность сухопутных маршрутов повысила привлекательность морского пути из Китая в Индию в VIII в., а государства на побережье Индийского океана, прежде всего Чола (III–XIII вв.), в период между второй половиной IX в. и началом XIII в. с готовностью участвовали в торговой деятельности. Новый этап азиатской морской торговли совпал с активным образованием тамильских и мусульманских диаспор в Юго-Восточной Азии и в Китае: в Кантоне [167] Кантон — романизированное название города Гуанчжоу, столицы Гуандуна. — Прим. пер. и Янчжоу, а позднее в Цюаньчжоу. Представители этих общин обосновались в столице Гуандуна и, возможно, в Янчжоу еще в VIII в., а в 750-е гг. пережили первые погромы. Согласно «Новой истории династии Тан», составленной около 1060 г. по приказанию императора из династии Сун, в ответ на несправедливое отношение они разграбили столицу Гуандуна. К концу IX в. численность мусульманских общин достигала порядка 120 000 человек. Логично предположить, что в эпоху Сун, и тем более в империи Юань, покровительствующей мусульманам, их число стало еще больше.

Стремительное развитие торговли в Индийском океане, по-видимому, было одним из следствий образования Омейядского (661–750) и Аббасидского (750–1258) халифатов [168] В самые благоприятные моменты истории халифатов их владения простирались от Инда до территории современного Туниса и далее до Пиренейского полуострова. . На завоеванные ими территории направлялись купцы, игравшие ведущую роль в торговле между Китаем, Юго-Восточной Азией и Индийским океаном по крайней мере до XIV в. Контроль за этими путями перешел в руки мусульманских купцов, а торговля вошла в более активную фазу благодаря развитию промежуточных портов, где осуществлялись торгово-посреднические операции в Юго-Восточной Азии, среди которых важнейшую роль играли города Шривиджаи (Палембанг, остров Суматра), где обосновались ключевые участники этой торговой деятельности и появились динамичные сообщества, сформированные арабами, персами, китайцами и др. Во времена династии Тан торговля с Красным морем и Персидским заливом осуществлялась напрямую через Индийский океан, а в X–XI вв. в целях уменьшения расходов и снижения рисков в дальних плаваниях произошла реструктуризация торговых сетей за счет дробления протяженных маршрутов [169] Маршруты были поделены на три основных участка: от Красного моря и Персидского залива до Гуджарата и побережья Малабара; от берегов Индии до Индонезийского архипелага; из Юго-Восточной Азии в Восточную. . Разделение путей на части объяснялось тем, что движение кораблей было подчинено чередованию сезонных ветров — муссонов — и опиралось на сеть перевалочных портов, расположенных на юге Индии и в Юго-Восточной Азии, в которых образовались колонии иностранных купцов. Надо отметить, что первые попытки наладить заморскую торговлю предпринимались еще в VII в. в государствах Малайского архипелага и в Бирме. Китайские рынки и производство стимулировали рост числа сделок и объемов торговли, примерно до XIV в. контролируемой преимущественно арабскими и персидскими купцами, на смену которым позже пришли китайцы. В X–XI вв. тенденция обрела ясные очертания: рост экономического значения морской торговли продолжался вплоть до новых изменений в структуре торговли, произошедших с приходом к власти династии Мин.

Переориентация коммерческой деятельности на морскую торговлю была бы невозможна без влияния еще одного фактора, появившегося в VIII–IX вв.: речь идет о перераспределении населения северных районов страны (в каком-то смысле сердца исторического Китая) по южным территориям. После падения империи Хань миграционные потоки устремлялись по тем же маршрутам, так что ничего существенно нового не произошло. Однако на этот раз перемещения были более значительными, а их движение — более организованным. Миграции стали двигателем революционных изменений в экономике (товарно-денежный обмен, развитие сельского хозяйства, инновации в ремесленном производстве и т. д.), политике (упадок аристократии и возвышение нового класса чиновников) и обществе (урбанизация, переселение части элит в провинции и т. д.), а также способствовали лучшей интеграции южных территорий страны. Еще во времена правления династии Суй (581–618) велись масштабные работы по строительству гидротехнических сооружений, таких как Великий канал, соединяющий реки Хуанхэ, Янцзы и Хуайхэ, что ясно свидетельствует о желании связать между собой удаленные друг от друга части империи. Несмотря на то что после крушения государства Тан страна распалась на части (это время называют эпохой пяти династий и десяти царств), именно тогда образовался фундамент, на который при восстановлении государственного единства опирался Тай-цзу, военачальник, узурпировавший трон Чжоу и основавший династию Сун (годы правления 960–976 гг.; настоящее имя Чжао Куанъинь 趙匡胤). Китайские территории вновь объединил выходец с севера, однако ряд административных инструментов и управленческих практик, а также прочная экономическая основа были сформированы под влиянием юга.

Пока на севере бывшие наместники и военачальники оспаривали территории друг друга в надежде создать династические государства, подобные империи Тан, которая пала не без их участия, на юге к власти пришли «новые люди». Опираясь на местные элиты и бежавших с севера интеллектуалов, искавших себе применение в «чужой» стране, правители юга, многие из которых происходили из низших слоев, сумели использовать свои военные таланты, чтобы обеспечить собственную политическую легитимность. Стабильность была достигнута, когда на границах воцарился мир, что стало возможно благодаря мудрому дипломатическому расчету. Также заработал административный аппарат со сложной налоговой системой, обеспечивавшей различные инфраструктурные проекты, необходимые для развития региональной экономики, среди которых особое место занимали гидротехнические сооружения. Южные государства представляли собой небольшие анклавы, поэтому для того, чтобы укрепить свою власть и обеспечить политическую независимость, им необходимо было принимать меры по развитию экономики. Они поощряли внутреннюю и внешнюю торговлю, которая велась как частными лицами, так и на уровне государства в ходе дипломатических миссий. Заботясь о благополучии владений и пытаясь не задеть обидчивых соседей, правители десяти царств, за исключением властителей Южной Тан (937–976), никогда не заявляли об имперских амбициях. Финансовые потребности в сочетании с динамизмом и относительной стабильностью привели к тому, что южные и юго-восточные китайские царства перешли к более активному взаимодействию на региональном уровне, обусловившему экономическую взаимозависимость. Многолетний мир в этих государствах способствовал интенсификации торговли между севером и югом, а также значительному развитию дельты Янцзы, бассейнов Миньцзян 閩江 и Чжуцзян (Жемчужная река 珠江). Таким образом, они вносили свой вклад в объединение китайских территорий.