Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Перешеек, на котором Толль хотел строить дом

Что уж Колчак думал тогда о взглядах смутьянов, не знаю, но только стал он после экспедиции сильно отличаться от остальных морских офицеров — был близок к Государственной думе (она была, даже в третьем, на мой взгляд — худшем — составе куда серьёзнее нашей нынешней) и посредничал между нею и Морским генштабом. Кстати, одним из его создателей тоже был Колчак. По своим симпатиям никогда не шёл он левее правых «кадетов» (конституционных демократов), но и таких на флоте тогда не очень-то видывали.

А ещё любопытнее было с Брусневым: он просто ушёл от своих, от социал-демократов, из разрушителя стал делателем.

Преображение!

За 30 лет работы над повестью круг моих близких менялся, помогали мне многие, и всем я весьма признателен. В 1978 году при моральной поддержке моей первой жены Риммы Михайловны Байбуровой был написан очерк «Адмирал». Тогда же мой друг Сергей Викторович Мейен (1935–1987) сделал тщетную попытку переправить очерк на Запад. Это довольно опасное дело было бы невозможно без моральной поддержки его жены Маргариты Алексеевны, тоже вскоре за ним умершей. И хорошо, что тщетно: тот вариант был никуда не годен.

Зиновий Михайлович Каневский

Второй вариант, очерк «Гранит во льдах», в 1991 году был опубликован. В его подготовке мне помогли моя вторая жена Наталья Петровна Кириллова и архивист Сергей Владимирович Дроков (затем 9 лет он снабжал меня интереснейшими сведениями, пока не сменил род занятий).

Сёстры Елена (в центре) и Анна (по мужу Тимирёва) Сафоновы на фоне портрета их отца, известного дирижёра и педагога Василия Ильича Сафонова. Слева их племянник Илья Кириллович Сафонов (один из создателей книги «Милая, обожаемая Анна Васильевна»). Около 1973 года

Тогда возникли и мои контакты с учёными-полярниками. Первый из них, кто позвонил ко мне, писатель Каневский, признал, что до прочтения моего «Гранита» излишне идеализировал Толля. Эта поддержка была для меня неоценима.

Затем мне помогали историки Арктики Владислав Сергеевич Корякин (он, в частности, дал мне для работы «Лёд…» Колчака, когда у меня ещё не было своего) и Леонид Михайлович Свердлов, первым признавший мою догадку о расколе между Толлем и Зеебергом. Помогали географ Фёдор Александрович Романенко, объяснивший мне многое о природе и истории Арктики, зоолог Никита Викторович Вронский и другие (увы, не всех могу вспомнить поимённо). Прекрасный фотограф Владимир Григорьевич Устинюк (журнал «Вокруг света») сумел сделать в 1990-х годах вполне качественные снимки из, казалось бы, ни на что не годных книжных иллюстраций.

Особенно помог мне Вронский, дав для работы воспоминания Бегичева (а ему их дал архивист Илья Кириллович Сафонов, племянник Анны Васильевны Тимирёвой). Где бы мне ещё прочесть про «пуд керосину», про «загадочную даму» и про второй «мыс Колчак» [254] С 1933 г. мыс Медвежий. О номинации этого мыса Бегичевым см. с. 279–280.. ? Последнее особо важно, поскольку раскрывает подлинное (а не как в советских работах, повторяемых поныне) отношение Бегичева к своему трудному начальнику: даже много позже их совместной службы Бегичев помнил его и ценил.

Замечу, что вычитать фразу про банку и ей подобные было бы в читальном зале архива невозможно — такое находишь, только ища специально, когда потребовалось, а для этого следует иметь полный текст под рукой всегда, не один год. Снять же копию с ветхого едва читаемого текста простому посетителю архива невозможно.

Издать книгу о Колчаке мне тогда не удалось, и это хорошо: тогдашний текст тоже не был удовлетворителен. В 1999 году историк науки Елена Леонидовна Желтова сделала отчаянную попытку опубликовать его, а затем, после неудачи, сама же убедила меня, что его вторая часть («Флотоводец в болоте») гораздо слабее обоснована документально, чем первая («Мыс Преображения»), и что они едва ли уживутся под одной обложкой. Превратив «Мыс…» в отдельную повесть, я смог скомпоновать её двумя разделами — описательным (главы 1–2) и как бы аналитическим (главы 3–4). Довести же до кондиции «Флотоводца в болоте» так и не удалось. Теперь мне это уже не по силам, и здесь ограничиваюсь тремя отрывками (глава 5), нужными для целостности изложения.

Первый читатель «Мыса…», генетик Наталья Александровна Малыгина, сделала ряд важных замечаний литературного свойства. Затем, вместе со своим сыном Дмитрием Дерягиным она выполнила много утомительных компьютерных работ с книгой. В этих работах оказал помощь также и мой сын Тимофей. Ещё раз повторю: всем огромное спасибо.

Ноябрь 2005 года

Памятный крест Толлю и его спутникам на полуострове Эммелины(1913 г.)У креста геолог Дмитрий Вольнов (1956 г.)

ПОЧЕМУ ПОГИБ ЭДУАРД ТОЛЛЬ?

(Опыт междисциплинарного анализа старой загадки) [255] ВИЕТ, 1991, № 1 (4–2), с собственным списком литературы

Эту историю всегда считали загадочной: четверо опытных полярников среди полярной ночи покинули о-в Беннета, чтобы утонуть в Великой Сибирской полынье. Совершили коллективное самоубийство. Долгое время никто у нас не хотел касаться этой истории, тесно связанной с одиозным именем А. В. Колчака, но разобраться в ней важно не только для торжества истины, но и из чисто практических соображений: несмотря на все технические новшества, подобная трагедия может вновь повториться, ибо корни ее носили, как я хочу показать, личностный характер.

Знаменитый полярник Эдуард Васильевич Толль (1858–1902), геолог, географ и зоолог, в 1900 г. возглавил Русскую полярную экспедицию (РПЭ) на барке «Заря». Первая зимовка прошла у берегов Западного Таймыра, вторая — в бухте о-ва Котельный. 5 июня 1902 г. (все даты — по новому стилю) Толль покинул с тремя спутниками вмерзший в лед барк и на двух нартах с двумя байдарами и двухмесячным запасом отправился по льду на о-в Новая Сибирь, а оттуда — на о-в Беннета. Командиру «Зари» Ф. А. Матисену он дал распоряжение подойти к о-ву Беннета до 3 сентября. В случае невозможности этого Толль намеревался остаться на зимовку, заготовив провиант охотой. (Остров не был изучен, но от Дж. Де-Лонга, открывшего его в 1881 г., было известно, что здесь много птиц и водятся морские звери.) После санного пути и дрейфа на льдине (собак пришлось убить) полярники достигли цели в байдарах 3 августа. Ледовая обстановка не позволила «Заре» двинуться к северу от Котельного, но группа Толля зимовать не стала, а 8 ноября покинула о-в Беннета и бесследно исчезла. Через 2 года комиссия Академии наук признала ее погибшей. В решении комиссии говорилось: «…партия, лишенная запасов продовольствия, выступила по окончании исследования острова на юг в разгар арктической ночи с запасом продовольствия на 14–20 дней, но, не имея смены одежды на случай ее промокания и не имея горючего…». Далее: «Море между Новосибирским архипелагом и островом Беннета…, вероятно, никогда не замерзает», и в темноте на большом морозе для кожаных байдар полынья «представляет непреодолимое препятствие». Итак, официально причинами гибели экспедиции были названы недостаток пищи, одежды, горючего и транспорта [1].