Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Менее привлекательной учебу в вузе делало еще и решение Нацистского союза студентов о том, что все выпускники средних школ, чтобы им разрешили учиться в университете, должны отработать трудовую повинность на благо рейха. Начиная с Пасхи 1934 года для всех успешных абитуриентов было обязательно пройти шестимесячную трудовую повинность, а студенты первого и второго курсов обязаны были провести десятинедельный срок в трудовом лагере. Целью этих мер была выработка у студентов определенного характера, что было так же важно и в школах; как Бернгард Руст говорил берлинским студентам в июне 1933 года: «Тот, кто плохо себя показал в трудовом лагере, лишается права строить будущее Германии в качестве выпускника университета». Студенты были первыми в Третьем рейхе, кого подвергли таким мерам. Они были направлены не только на то, чтобы позволить студентам реализовать на практике свою приверженность к строительству новой Германии, они также должны были помочь преодолеть классовый снобизм и интеллектуальное высокомерие образованных людей; для того чтобы этого добиться, организаторы трудовой повинности сделали так, чтобы в любом лагере студенты не составляли более 20 % людей, работающих в нем [769] Там же, 227-9, цитата на стр. 227-8. .

Но как ни странно, эта политика не достигла своей цели — помочь построить новое бесклассовое расовое сообщество. Подавляющее большинство студентов, работавших в лагерях, как значилось в докладе студенческой организации в ноябре 1933 года, терпеть не могли того, как «вопящие сержанты» старой армии, «постоянно что-то из себя строящие», которые управляли лагерями, выплескивали свое общественное негодование на молодых подопечных. Строгая военная дисциплина, словесные оскорбления и травля были способами, которые руководство лагерей чаще всего использовало, чтобы унизить студентов. Позднее один из таких студентов вспоминал про этих людей: «Им становилось скучно, они каждый вечер напивались, а затем издевались над нами… Нас выдергивали из постели через три-четыре часа после отбоя, заставляли строиться снаружи в ночном белье, затем бегать вокруг жилого корпуса, затем опять загоняли внутрь, заставляли ползать под кроватями, взбираться на шкафы и петь песни, которые, по-видимому, соответствовали нашим действиям» [770] Gerhard Szczesny, Als die \fergangenheit Gegenwart war: Lebensanlauf eines Ostpreussen (Berlin, 1990), 90, цитируется вместе с другими схожими воспоминаниями в Gruttner, Studenten, 230-31. .

Многочасовой физический труд, которому они не были обучены, строительство дорог, осушение болот и при этом скудный рацион сильно выматывали многих из студентов, которые по большей части были представителями среднего класса. Помимо прочего над ними постоянно смеялись, подшучивали и оскорбляли большинство других людей, работавших в лагере, которые в основном были крестьянами или рабочими и больше привыкли к тяжелому ручному труду без соответствующей квалификации. Для студентов это был мир, перевернутый с ног на голову, таким образом, в них развивалась не солидарность с другими социальными классами, а ненависть, вражда и обида на них [771] Там же, 229-37. .

Но для студентов подобные работы не заканчивались трудовой повинностью перед учебой. Как только они поступали в университет, их все более настойчиво призывали работать по несколько недель в год на фабрике или на ферме без оплаты. Эта мера не пользовалась популярностью среди студентов, и совсем небольшая часть из них откликнулась на этот призыв, в 1936 году она составила только 5 %. В 1939 году Гиммлер также приказал направить 25 000 студентов на сбор урожая, потому что напряженная международная обстановка в то время не позволяла нанять поляков, которые обычно выполняли эту функцию. Эта мера вызвала повсеместное беспокойство, а в некоторых университетах и открытые протесты. Для решения этой проблемы было привлечено гестапо, и нескольких студентов арестовали. Так или иначе, собирать урожай поехали только 12 000 студентов, остальные нашли способы этого избежать. Другие попытки привнести в университеты дух трудовых лагерей также не увенчались успехом. Нацистские студенческие сообщества хотели организовать вместо индивидуального жилья, которое было у студентов до 1933 года, «товарищеские дома», в которых студенты жили бы совместно. По сути, это было предложением о поглощении, сделанным дуэльным и другим студенческим братствам, чьи помещения должны были использоваться в качестве «товарищеских домов». Братства использовали свое влияние на министерства, в которых многие госслужащие когда-то сами входили в братства, чтобы воспрепятствовать этой инициативе, против этого предложения выступил также Нацистский студенческий союз. И, наконец, в это дело вмешался сам Гитлер, объявив в ноябре 1934 года, что создание «товарищеских домов» будет потворствовать гомосексуализму [772] Там же, 260-71, 341-8. . После отмены братств в 1936 году к этой идее опять вернулись, на этот раз она исходила от Нацистского союза студентов, и к 1939 году существовало уже не менее 232 товарищеских домов, которые стали для студентов более привлекательны, когда в них отменили подъем в 6.15 для выполнения активных физических упражнений. В то же время не было отменено столь же непопулярное требование посвящать по три вечера в неделю занятиям по политическому воспитанию. Многих студентов так или иначе заставляли селиться в «товарищеские дома», и они рассматривали их как общественные организации. После нескольких лет постоянного и интеллектуально плоского политического воспитания в школе и Гитлерюгенде последнее, чего они хотели, попав в университет, — это проходить его снова. Например, те, кто отвечал за «товарищеские дома» в Гамбурге в 1937 году, жаловались на «усталость от всех видов политического воспитания», а один сообразительный студент нацистских убеждений в Марбурге в 1939 году заявил, что разочарован тем, «что в товарищеских домах Национал-социалистического союза немецких студентов обычно продолжает культивироваться лишь образ жизни старых студенческих братств». В Вюрцбурге в 1938 году один нацистский студенческий лидер сделал вывод, что «в университете осталось очень мало по-настоящему политически фанатичных людей. Они либо ожесточены, либо пресыщены» [773] Там же, 317-31, цитаты на стр. 329 и 331; схожие выводы см. в Konrad Н. Jarausch, Deutsche Studenten 1800 — 1970 (Frankfürt am Main 1984), 197-8; и Geoffrey J. Giles, «The Rise of the National Socialist Students» Association and the Failure of Political Education in the Third Reich», in Stachura (ed.), The Shaping, 160- 85, 180-81; см. также Steinberg, Sabers, 141-53, и Giles, Students, 186-201. .

Национал-социалистический союз студентов не удовлетворился попытками изменить студенческую жизнь организацией обязательных трудовых лагерей, трудовой повинности и «товарищеских домов». Он также старался повлиять и на то, чему в университетах учили. В 1936 году он дал понять, «что мы… вмешаемся туда, где национал-социалистические взгляды на мир не вошли в основу и не стали отправной точкой научных и академических исследований, а преподаватель по своей инициативе не включает эти идеологические основы в свои материал» [774] «Eine notig gewordene Klarstellung», Der Student in Mecklenburg-Lubeck, 15 December 1936, 9, цитируется в Gruttner, Studenten, 156. .