Ричард Эванс - Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Однако гестапо смогло превратить одного из тайных участников коммунистического движения Вильгельма Гатера в двойного агента, и вскоре после того, как в 1934 году, освободившись из тюрьмы, он снова вступил в местную коммунистическую партию, начались аресты — шестьдесят в центральном районе города, а затем еще пятьдесят в рабочем районе Фридрихштадта. Другие коммунисты, подвергшиеся аресту и пыткам, предпочитали покончить с собой, чем предать своих товарищей. При этом, несмотря на репрессии, убийство Рёма усилило оптимизм по поводу неминуемого крушения режима, и состав партии вырос, достигнув 4000 в районах Нижнего Рейна и Рура вместе взятых. Но это не продлилось долго. Гестапо под руководством Гиммлера и Гейдриха становилось все более централизованным и эффективным, а аресты продолжались; важнее всего было то, что 27 марта 1935 года было взято под стражу все тайное национальное руководство коммунистической партии в Берлине. В результате местные и региональные группы потеряли руководителей и оказались дезориентированы, их боевой дух подорвало еще и растущее разочарование в ультралевом политическом курсе, к которому с конца 1920-х годов стремилась партия. Члены партии уходили или попадали под арест, и в результате тайная организация партии в Руре и Нижнем Рейне развалилась на части. К тому моменту, когда в июне 1935 года появился новый районный руководитель, она состояла лишь из нескольких изолированных групп. У него было мало времени, чтобы доложить обо всем находящемуся за границей руководству, но вскоре пришла и его очередь оказаться под арестом [107] Merson, Communist Resistance, 124-52; Peukert, Die KPD im Widerstand; Eric A. Johnson, Nazi Terror: The Gestapo, Jews, and Ordinary Germans (New York, 1999), 161-94. .

Практически во всех остальных областях Германии происходило то же самое. Например, в Галле-Мерсебурге в начале 1935 года полицейский шпион привел гестапо на заседание районного руководства; арестованных пытали, чтобы заставить их выдать имена других членов; их документы были изъяты, последовали новые аресты, новые пытки, и затем арестовали еще 700 человек, полностью развалив местную организацию коммунистической партии и совершенно деморализовав немногочисленных оставшихся членов. Партийцы теперь были политически парализованы взаимными (и небезосновательными) подозрениями [108] Weitz, Creating German Communism, 289-91. . Посредством тщательного сбора информации, обысков, жестоких допросов и пыток подозреваемых, прибегая к помощи шпионов и информаторов, к концу 1934 года гестапо смогло победить организованное сопротивление коммунистической партии, включая ее занимающуюся социальной поддержкой организацию «Красная помощь» (Rote Hilfe), которая помогала семьям попавших в тюрьму и погибших в тяжелые времена. С этого момента собираться могли только маленькие группы коммунистов, не имеющие формальной организации, а во многих местах не существовало даже и таких групп [109] См. пример в Hetzer, «Die Industriestadt Augsburg», 150-78. . Они практически прекратили свои попытки поднять массы на борьбу и вместо этого стали просто готовиться к тому времени, когда нацизм наконец падет. Из всех групп, продолжавших сопротивление нацизму в первые годы существования Третьего рейха, коммунисты были самыми упорными и бесстрашными. В результате они заплатили самую высокую цену [110] Schneider, Unterm Hakenkreuz, 1061-4. .

У коммунистов, нашедших убежище от репрессий в Советском Союзе, участь была не намного лучше, чем у их товарищей, оставшихся в Германии. Нарастающая угроза фашизма в Европе, неудачная сельскохозяйственная коллективизация в России и на Украине, трудности и тяготы подгоняемого промышленного роста — все это вызывало у советского правительства нарастающую паранойю. Когда в 1934 году был убит один из самых выдающихся и популярных представителей молодого поколения большевистских лидеров Сергей Киров, очевидно, при участии членов большевистской партии, советский вождь Иосиф Сталин начал организовывать массовые аресты большевиков, запустив, таким образом, масштабную чистку, которая стала быстро набирать обороты. Вскоре коммунистов, занимавших руководящие посты, начали тысячами арестовывать и расстреливать, на показных судах, предаваемых широкой огласке, их заставляли признаваться в невероятных преступлениях — изменах и попытках свержения власти. Чистка быстро распространилась в ряды партии, где чиновники и обычные члены соревновались друг с другом, донося на предполагаемых предателей-заговорщиков в своих собственных рядах. «Архипелаг ГУЛаг» протянулся через самые негостеприимные области Советского Союза, прежде всего Сибирь, и к концу 1930-х годов он был готов лопнуть от миллионов заключенных. Было установлено, что со времени, когда Сталин пришел к власти, и до его смерти в 1953 году в Советском Союзе было расстреляно больше чем три четверти миллиона человек и как минимум два и три четверти миллиона человек погибло в лагерях [111] Anne Applebaum, Gulag: A History of the Soviet Camps (London, 2003) и Robert Conquest’s classic The Great Terror: A Reassessment (London, 1992 [1968]); Simon Sebag Montefiore, Stalin: The Court of the Red Tsar (London, 2003) (121-38 об убийстве Кирова). .

В этой атмосфере страха и взаимных обвинений все, что выбивалось из обычного порядка вещей, могло стать причиной для ареста, заключения, пыток и казни. Если человек как-либо контактировал с иностранным правительством или даже просто жил до этого в другой стране, он вызывал подозрения. Вскоре в ходе этих чисток немецких коммунистов начало засасывать в разрушительный водоворот. Тысячи коммунистов из Германии, искавших в сталинской России убежища, были арестованы, отправлены в лагеря или сосланы в Сибирь. Более 1100 из них приписали различные преступления, сталинская тайная полиция пытала их, а затем они на длительное время были отправлены в лагеря с тяжелейшими условиями. Многих из них казнили. В число убитых входили некоторые действующие или бывшие члены политбюро: Гейнц Нейман, бывший руководитель пропаганды, чьи призывы к применению жестокости в 1932—1933 годах были отвергнуты политбюро, Гуго Эберлейн, друживший с Розой Люксембург, чья критика в адрес Ленина не привела в Советском Союзе к хорошим последствиям, и Герман Реммеле, в 1933 году имевший неосторожность сказать, что захват власти нацистами означал поражение рабочего класса. Из сорока четырех коммунистов, принадлежавших с 1920 по 1933 год к политбюро немецкой коммунистической партии, в сталинских чистках в России погибло больше, чем в руках гестапо и нацистов в Германии [112] Weber, Die Wandlung, 357-8; он же «Weisse Flecken» in der Geschichte: Die KPD-Opfer der Stalinistischen Säuberungen und ihre Rehabilitierung (Frankfurt am Main, 1990); and Institut für die Geschichte der Arbeiterbewegung (ed.), In den Fangen des NKWD: Deutsche Opfer des stalinistischen Terrors in der UdSSR (Berlin, 1991). .