Геннадий Веревкин - Заметки краеведа в третьем поколении

Недавно я снова пришел сюда: черные руины, груды камней, рев моторов на дамбе, но все равно думалось о Робинзоне Крузо.

Передавали по радио, что в Чили огромный спрос на путевки на остров Робинзона. Надо платить бешеные деньги, затем лететь на самолетике за тысячу миль, плыть на катере, чтобы увидеть пещеру литературного героя. У нас же место, где был Робинзон, совсем близко.

P.S. Послы Идес и Брандт из Соликамска спустились по Каме вниз до Чусовой. Будет уместным напомнить, как выглядели наши места триста лет назад: «Берега реки от Соликамска плотно заселены: почти непрерывно видишь большие богатые деревни и села и, сооруженные с затратой немалых средств, соляные варницы, почва очень плодородна, ландшафт прекрасен: обширные луга пестрят всевозможными цветами, повсюду леса и перелески. На все это стоит и очень приятно смотреть».

В январе 1946 года многие березниковцы усаживались по вечерам к репродукторам: по центральному радио читали повесть Веры Пановой «Спутники». Повесть захватывала с самого начала, и так хотелось прочитать эту книгу. Ее начали печатать в первом номере журнала «Знамя». Один экземпляр издания получала библиотека ЛК им. В. И. Ленина и еще два — частные лица. В библиотеке за журналом установилась такая очередь, что надежды прочитать у рядового читателя не было совсем. Журнал «Знамя» выпустил номер за февраль и март сдвоенный, напечатав всю повесть до конца. Но в библиотеке двойной номер через несколько дней украли. Огорчений библиотекарей и читателей не было предела. Пермское книжное издательство спасло положение. Сразу после выхода «Знамени» там стали набирать книгу и первыми в стране выпустили огромным тиражом отдельное издание «Спутников». И, наконец, в конце марта 1946 года повесть появилась в книжном магазине в Березниках.

Много написано книг о войне, есть очень крупные произведения, но лучшей книгой о Великой Отечественной войне, на мой взгляд, остается повесть Веры Пановой «Спутники».

В «Спутниках» описан только один рейс поезда-госпиталя к фронту, но этого достаточно, чтобы иметь представление обо всех других.

Поезд идет к Пскову, навстречу ему по дороге отступают густым потоком орудия, грузовики, пехота, скачут всадники. Впереди сплошное море огня, дыма, разрывов, поезд идет прямо туда. Вокзал Пскова и прилегающие улицы не сдавали немцам из-за санитарного поезда — так много было раненых.

«Поезд подошел к вокзалу и стоял одинокий, неприкрытый, стоял бесстрашно со своими красными крестами. Справа и слева бесновался огонь. Кругом горело. И никто не тушил. Бежали люди, — читаем мы в повести. — Раненых несли, подвозили, загрузили уже все вагоны, полки, подсобные помещения, но все несли и несли. В хирургическом вагоне уже делали операции, там выбиты были все стекла, рядом горел вокзал. А раненых все несли. И вот, наконец, три паровоза с трудом сдвинулись с места и стали вытягивать от вокзала перегруженный состав. Следом бежали минеры, подрывали стрелки и прыгали на подножки последних вагонов. Когда поезд набрал скорость и перрон остался далеко позади, на нем появились фигурки немцев. Но поезд уже мчался на восток».

С самого начала чтения «Спутников» у меня мелькнула мысль: насколько реальны герои, были ли они на самом деле, откуда они? Но текст книги на это не отвечал, она писалась в годы войны, и писательница не могла назвать пункт формирования поезда и скрыла его под буквой В. По описанию в книге — это провинциальный город, не занятый немцами, с тихими зелеными улицами, с небольшими деревянными домами небольшой узловой станцией. Где этот город В? Почему-то мне всегда хотелось узнать это. Ответа не было.

Но однажды судьба забросила меня в древнюю Вологду. Ее краеведческий музей с редкостным богатством и разнообразием экспонатов трудно сравнивать с каким-либо другим музеем. Среди прочих экспонатов мое внимание привлекли большая карта СССР с какими-то знаками и большая групповая фотография под ней. Подошел к ним и замер, увидев надпись: «26 июня 1941 года в Вологде был сформирован военно-санитарный поезд 312, признанный лучшим поездом в стране и описанный в книге «Спутники» Верой Пановой» . Долго не мог оторвать взгляда от фотографии, на которой, наконец-то, увидел лица героев книги Веры Пановой. Несмотря на очень скупые описания, я узнал всех. Насмотревшись на родные, знакомые с юности лица героев любимой книги, решил заняться картой, не думая, что здесь и ждет меня главный сюрприз. На ней, как пункт выгрузки поезда, была отмечена станция Березники…

В мыслях смятение. В годы войны у нас было несколько госпиталей: в школах, больнице, усольском санатории, доме отдыха «Огурдино». Памятные доски есть на некоторых зданиях и сейчас. Об этом говорят и большие стенды в городском музее. Было много статей о госпиталях в «Березниковском рабочем».

Помню раненых на улицах города. Но нигде и никогда не встречал упоминания о связи Березников и книги «Спутники».

Загадка «Спутников» приковывала к себе, требовала разрешения. Определил три направления поиска. Первое — читать о творческой истории создания «Спутников». Второе — установить связь с кем-нибудь из поезда. Третье — найти в Березниках людей, встречавших этот поезд.

Первое разрешилось легко. Оказалось, что есть много статей, автобиография Пановой и даже ее книга под названием «Откуда взялась книга «Спутники». Свою первую встречу с поездом она описывает так. «Поезда ходили обшарпанные, облупленные, и вот среди этой серости, тесно забившей пути Перми-II, издали вижу блистающее чудо, нечто ослепительное, сказочно чистое, яркое и нарядное: вереница темно-зеленых пассажирских вагонов, на каждом красный крест на белом фоне. Новенькие вагоны, будто только что с завода, блестит краска, блестят окна хрустальной чистоты, на окнах занавески дивной, давно забытой белизны» . Потом она узнала, что поезд в непрерывном ходу уже три с половиной года, был под бомбами и снарядами, не раз горел. Дальше она пишет, что когда стала известной писательницей, дважды, лауреатом Государственной премии, руководителем Союза писателей и пр., бывала в больницах и санаториях самого высшего разряда в стране и за границей, но ни раньше, ни позже не жила в такой стерильной чистоте. Этой чистоте как нельзя лучше соответствовал и общий дух поездного, бытия: дух благопристойности.

«Я там не слышала крика, перебранки, разнузданных речей. Не видела злых, недовольных, раздраженных взглядов. Все ходили занятые делом, полные достоинства. Друг к другу относились уважительно» , — говорит писательница в своих воспоминаниях.