Владимир Владимиров - Джемс Кук

Нетрудно было обмануть доверчивых островитян, принимавших коз и овец за невиданных птиц. Кук, повидимому, бросил на этот раз, свои филантропические опыты, разочаровавшись в них раз и навсегда. С каждым новым путешествием он убеждался, что нести свет цивилизации этим людям — задача вовсе не такая простая, что, видимо, нужны совсем иные способы просвещения, до которых не додумались еще европейцы. Самое большое зло, огорчавшее Кука, это была склонность туземцев к воровству. Он пробовал наказывать плетьями, стрелять холостыми патронами, запирать в трюме — ничего не помогало. И только остроумное средство, придуманное капитаном Клэрком, немного умерило прыткость воров: он предложил брить голову пойманному на месте преступления, и это позорное, с точки зрения туземцев, оголение головы и их приметность в толпе помогло лучше всех средств Кука.

Около сотни островов архипелага Дружбы путали опасным лабиринтом коралловых рифов, скал и песчаных отмелей. То и дело наступавшие штили или налетавшие шквалы увеличивали трудность плавания. После острова Мангеа корабли бросили якорь у большого острова Аппаэ, где и начали запасаться травой и водой, сведя лошадей и больных животных на берег.

Кук терпеливо подчинялся скучному этикету приемов туземных царьков, то и дело изъявлявших желание посетить его или приглашавших к себе на обед и празднества. Кулачные бои и танцы, с чем-то, похожим на пение, исчерпывали весь репертуар островитян. Правда, ловкости борцов мужчин и женщин и прекрасно выдержанному ритму своеобразных балетов на берегу моря при свете луны и факелов могли позавидовать лондонские театры, но когда эти представления длились часами и повторялись почти ежедневно, то начинали надоедать и тоже обращались в обязательную повинность, которую приходилось нести из дипломатических видов.

Кук не оставался в долгу. Он показывал царькам маршировку солдат, стрельбу из ружей и пушек и жег фейерверки, потрясающие туземцев. Он наделял царьков и их приближенных стеклянными бусами, топорами и материями и оставил на Аннаможе быка, корову, жеребца, кобылу и барана с овцой. О-Маи кое-как втолковал толстяку-царьку, дремавшему в кругу слуг, обмахивающих его банановыми листьями, для чего нужны эти животные и как за ними надо ухаживать.

Научные работы шли успешно, и сведения об островах Дружбы были собраны самым точным и подробным образом. Кроме того, корабли были полны запасов, а люди и животные хорошо отдохнули. Кук был доволен, что вынужденная задержка все-таки окупилась некоторым успехом и давала возможность смело итти дальше. «…Одним словом, мы извлекли массу выгод из нашего пребывания на островах Дружбы»…

К островам Товарищества пришли в первых числах августа и стали на якорь в бухте Матаваи на Таити.

Кук нашел дом, построенный испанцами. Около дома стоял деревянный крест. На поперечной перекладине было написано, «CRISTUS VINCIT» [31] «Христос победил». . На продольной — «Carolus III, Imperator. 1774» [32] «Карл III, император. 1774». . Кук написал на обратной стороне: «Georgius tertius, Rex, annis 1767, 1769, 1773, 1774 et 1777» [33] «Георг третий, король в годы 1769…» .

Два испанских священника, Их слуга и еще один человек прожили здесь десять месяцев, потом пришел корабль и увез их. Судя по словам туземцев, священники не пытались перевести их в свою веру. А человек объезжал остров, рассказывал, что Претанэ (так таитяне называли Британию) — маленький остров, завоеванный испанцами и не имеющий уже никакого собственного управления, что корабль Кука был потоплен со всеми людьми испанскими пушками. Уезжая, он говорил, что вернется скоро с другими соотечественниками, с их женами и детьми, с разным скотом, и они, настроив домов, будут постоянно жить здесь на острове.

Кук не верил в возможность основания колонии на Таити. Он слишком хорошо знал, чем руководятся европейские правительства при устройстве колоний, и считал рассказ испанца сплошным вымыслом. «Я не мог поверить, чтобы европейские нации серьезно думали об устройстве здесь колонии, ибо о. Таити не представляет ничего соблазнительного для честолюбия держав или корыстолюбия частных лиц, и я посмею предсказать, что без этих побуждений они этого не предпримут». Он не знал, что хотели предпринять испанцы, но считал гибельной для островитян чью бы то ни было колонизацию. «Наши временные остановки, может быть, улучшили в некоторых отношениях судьбу жителей, но колония среди них, управляемая по плану, которому, к сожалению, следовали в большинстве европейских учреждений, дала — бы им скоро повод пожалеть, что узнали нас». Кук не мог примириться с варварскими приемами «мирного завоевания» и колонизаторской политики английских торговых компаний. Он был слишком большим идеалистом, чтобы сознавать что сам прокладывал пути этой политике и что его научные и либеральные идеи воплотятся со временем все в те же торговые конторы и военные базы и жестокостью и кровью на долгие времена поработят свободу открытых народов.

Изобилие свежих продуктов и сока кокосовых орехов заставило Кука подумать о сокращении обычного судового рациона для экономии засоленного мяса и крепких напитков, которые понадобятся в плавании на севере. Такая мера требовала осторожности: лишить матросов привычной порции их любимого грога значило непременно вызвать неудовольствие. Такие вопросы он считал неосторожным решать единолично. Он собрал матросов и напомнил им о предстоявшем путешествии, объяснил цель их плавания, его продолжительность и условия климата северных широт. Он не забыл упомянуть о наградах, обещанных парламентом в случае открытия северного прохода или достижения 89° сев. ш. Сказал, что не сомневается в их готовности заслужить обе эти награды и что для этого-то и надо экономить продовольственные и всякие другие запасы, так как после островов Товарищества их больше негде будет пополнить. Сказал, что в настоящем году уже поздно итти на крайний север и потому путешествие затянется и что надо подумать, как будет им тяжело, если сокращение порций произойдет в холодном климате. Не лучше ли заранее быть осторожным, чем рисковать отсутствием крепких напитков, когда они будут действительно необходимы? Он просил их хорошенько обдумать все это и высказать свое мнение, так как он предоставляет им полное право решать этот вопрос по-своему.

Матросы, видимо, не нуждались в столь длительном увещевании, они прекрасно понимали справедливую необходимость такой меры и единогласно одобрили капитана. Жаловаться же им вообще не приходилось. Плавать на кораблях Кука было куда приятнее, чем на военных или торговых судах, где тебя неизвестно за что утопит неприятельское ядро или жадный хозяин будет удерживать жалованье и морить голодом после хорошей порки.