Вячеслав Никонов - 1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал

16 июля Делагарди пошел на штурм Новгорода.

Новгородцы отбили первый натиск, но шведам помог предатель, отперший изнутри неохраняемые ворота. Через них шведская конница ворвалась в город. В ходе боя в городе начался пожар, поднялась паника. Шведы и наемники кололи и резали всех подряд.

В Новгородском кремле военный совет принял решение о прекращении сопротивления и призвании на «Новгородское государство» шведского принца, о чем главный воевода князь Одоевский известил Делагарди. Более того, новгородское руководство взяло на себя ответственность за приглашение шведского принца на русский трон. Провозглашенное «Новгородское государство» во главе с Одоевским фактически отделилось от России.

Карлу IX не довелось в полной мере насладиться плодами своего триумфа: он прожил всего три месяца после покорения Новгорода. Трон перешел к семнадцатилетнему Густаву Адольфу, который продолжил курс на закрепление за Швецией Новгорода и Пскова.

В Пскове произошли события, грозившие еще сильнее развалить земское движение. Там появился свой государь — Лжедмитрий III. Кем он был — неизвестно. Летописец Романовых утверждал, будто тот был москвичом — Матюшкой. Автор «Нового летописца» назвал свой рассказ «О Сидорке, Псковском воре». Добившись признания в Ивангороде, самозванец тотчас вступил в переговоры с псковичами, которые сначала не признавали царя Василия Шуйского, потом последовательно изгнали из города воевод и бояр, отвергли Семибоярщину, королевича Владислава и шведского принца.

Вскоре псковская земля подверглась нападению армии гетмана Ходкевича. В течение полутора месяцев тяжелые осадные пушки вели огонь по укреплениям Псково-Печерского монастыря. Однако стрельцы, монахи и окрестные крестьяне, отразив семь приступов, заставили гетмана снять осаду и отступить в Ливонию. Псков заявил о поддержке земского освободительного движения. Но под руководством очередного «истинного царя Дмитрия», он же Матюшка или Сидорка.

Таким образом, вся западная часть Московского государства оказалась в руках его врагов, не говоря уже о самой Москве. И собранное для ее освобождения ополчение распадалось. Земская власть со смертью Ляпунова теряла для земли всякое значение. «Русские люди оставались без руководителей против сильных торжествовавших врагов государства и общества. Время настало настолько критическое, что, казалось, Русское государство переживало последние дни», — писал Платонов.

Ключевский соглашался: «В конце 1611 г. Московское государство представляло зрелище полного видимого разрушения».

Угроза государству действительно была экзистенциальной. Россия могла просто прекратить существование.

Вот когда в полной мере стал проявляться дух народный. Русские не считали себя побежденными, а свою страну — потерянной. В восточной части страны известия о шведских и польских захватах, повсеместных страданиях, гибели людей вновь усилили национальное движение. Городские «миры» пересылали друг другу грамоты с информацией о происходящем, полученные из Москвы и из других мест, продолжали координировать свои действия. Порой в этих посланиях содержались целые политические программы.

Поволжские города сошлись на том, чтобы им «быть в совете и единении, охранять общественный порядок, не допускать грабежей, не заводить усобиц, не принимать новой администрации, кто бы ее ни назначал, а сохранять свою старую, которой они верят, с казаками не знаться и не заводить сношений».

Платонов подчеркивал: «Можно без конца удивляться той энергии, которую проявляют эти мелкие поместные миры, предоставленные своим силам, той цепкости, с какой они держатся друг за друга, и той самостоятельности, какой отличаются многие из этих мирков. Весь север и северо-восток Руси находились тогда в состоянии какого-то духовного напряжения и просветления, какое является в массах в моменты великих исторических кризисов. С необыкновенной ясностью и простотой во всех грамотах сказывается одна мысль, долго не дававшаяся земщине, а теперь ставшая достоянием всех и каждого: за веру, родину и общественный порядок необходимо бороться всем и бороться не с одной Литвой, но и со всеми теми, кто не сознает этой необходимости, — с казачеством».

Сознавая весь ужас положения страны, стремясь понять, что и как делать, русские люди начинают с того, что «по примеру Нижнего Новгорода постановляют первое единодушное решение — налагают на всю землю пост, чтобы очистить себя от прошлых грехов».

Вот как описывал в «Истории России» этот беспрецедентный акт Сергей Михайлович Соловьев: «Народ был готов встать как один человек; непрерывный ряд смут и бедствий не сокрушил могучих сил народа, но очистил общество, привел его к сознанию необходимости пожертвовать всем для спасения веры, угрожаемой врагами внешними, и государства, которому грозили враги внутренние, воры. Явились признаки сознания о необходимости нравственного очищения жителей для подвига очищения земли от врагов, признаки того, что народ, не видя никакой внешней помощи, углубился во внутренний, духовный мир свой, чтоб оттуда извлечь средства спасения.

По областям промчалось слово, города переслали друг другу грамоты, где писали, что в Нижнем Новгороде было откровение Божие какому-то благочестивому человеку, именем Григорию; велено ему Божие слово проповедать во всем Российском государстве; говорили, что этот Григорий сподобился страшного видения в полуночи: видел он, как снялась с его дома крыша, и свет великий облистал комнату, куда явились два мужа с проповедию о покаянии, очищении всего государства; во Владимире было также видение. Вследствие этого по совету всей земли Московского государства во всех городах всем православным народом приговорили поститься, от пищи и питья воздержаться три дня даже и с грудными младенцами, и по приговору, по своей воле православные христиане постились: три дня — в понедельник, вторник и среду ничего не ели, не пили, в четверг и пятницу сухо ели. Так при господстве религиозного чувства выразилась в народе мысль о необходимости очищения всей земли, отделения себя от настоящего смутного и оскверненного общественным развратом времени».

Первой скрепой будущего Второго ополчения в августе 1611 года стал «приговор», соглашение между казанцами и нижегородцами.

Возвращавшиеся в Нижний Новгород из-под Москвы дворяне, дети боярские и другие служилые люди рассказывали о разорении Москвы, об убийстве Ляпунова, о неоднозначной роли казаков, о судьбе Смоленска и Новгорода. Нижегородцы на собраниях «начаша мыслити, како бы помощь Московскому государству». В августе, после известия об убийстве Ляпунова, Казань, Нижний и ближайшие к ним «поволские и горные, и луговые» города «сослалися» между собою «на том, чтобы… быти всем в совете и в соединенье и за Московское и за Казанское государство стояти, и друг друга не побивати, и не грабити, и дурна ни над кем не учинити».