Евгений Гонтмахер - Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя

5) Замораживание открытого (вооруженного) конфликта с крупными компактно проживающими этническими меньшинствами при сохранении контроля центрального правительства над территорией страны (Россия, Кыргызстан, Таджикистан) 478 478 Чотаева Ч . Этнорелигиозная ситуация в Кыргызстане // Центральная Азия и Кавказ. 2005. № 3. С. 77–85. .

Крупные меньшинства, в основном проживающие в пограничной зоне (узбеки в Кыргызстане, чеченцы в России, узбеки и памирцы в Таджикистане), после окончания вооруженной фазы конфликта получают (или подтверждают) различные варианты формальной или неформальной автономии без возможности создать самостоятельную государственность или войти в состав соседнего государства. Здесь стоит сделать две оговорки. Во-первых, узбекские меньшинства в Таджикистане и Кыргызстане не обрели номинально существующих территориальных образований, но сохранили автономность от титульного сообщества в рамках местного и локального самоуправления. Во-вторых, узбекское меньшинство в Таджикистане в ходе гражданской войны присоединилось к той части таджикских региональных кланов, которые выиграли войну, в то время как памирцы (группа ираноязычных народов и памирских таджиков, живущие в полуавтономном субъекте – Горно-Бадахшанской автономной области) были на стороне проигравших. Окончательным результатом стратегии центральных властей должна стать медленная дерадикализация меньшинств, ведущая к их включению в единое пространство страны, и медленная ассимиляция, а в рамках стратегии самих меньшинств – сохранение и укрепление своей автономности и, возможно, переход к будущей самостоятельности.

6) Перенесение конфликта «титульного большинства» с этническими меньшинствами в русло легальной политической борьбы с формированием больших коалиций меньшинств в парламенте (Латвия, Эстония, Украина до 2014 года). Это связано с отсутствием реального преобладания «титульной нации» в населении страны и установившейся демократической формой государственного устройства.

Среди неуспешных моделей строительства государства, сопровождающегося утратой части территории, можно выделить следующие.

1) Полную потерю национального суверенитета (Чеченская республика Ичкерия), несмотря на изгнание меньшинств с территории вновь образованного государства (а в известном смысле – в результате него), которое переоценило степень разложения своего соседа – имперского центра – и занималось проведением авантюрной внешней и внутренней политики, не имея внутренней консолидации даже среди чеченского этноса.

2) Вооруженные конфликты с сепаратистскими регионами, приведшие к потере контроля над ними со стороны правительства (Азербайджан, Грузия, Молдова), что, в свою очередь, стало результатом агрессивного давления на меньшинства и стремления к подавлению их политических интересов при отсутствии достаточных ресурсов для этого.

При этом заметим, что взаимоотношения и конфликты «титульного большинства» с другими меньшинствами на территории страны могли развиваться и по сценариям, указанным для благополучных государств. Например, Грузия смогла договориться с Аджарией, сохранившей определенную степень автономности, и с азербайджанским меньшинством, то есть в этом отношении действует по модели РФ. В Молдове «партия меньшинств» также активно представлена в парламенте и была правящей, то есть ситуация здесь близка к латвийской или украинской. В Азербайджане после изгнания армянского меньшинства и потери Карабаха политика по отношению к меньшинствам проводится неагрессивно и похожа на практики Казахстана, Узбекистана и Туркменистана.

3) Аннексия части территории соседним государством при поддержке значительной части местного населения (Украина после 2014 года), связанная с попытками «титульного большинства» заняться агрессивной культурной ассимиляцией русскоязычного меньшинства и с желанием построить унитарное государство. Это создало социальную основу для поддержки вторжения в некоторых регионах, где преобладало не только иноязычное, но и иноэтничное меньшинство, т. е. значительная, если не большая часть местных жителей считали себя здесь не русскоязычными украинцами, но этническими русскими 479 479 Заметим, что линия разделения на Донбассе практически полностью прошла по бывшей границе территорий Войска Донского (на этих казачьих землях развивалась донбасская промышленная агломерация, в которую шла активная трудовая миграция из русских этнических областей южнее Москвы). То есть за Украиной остались те части Донецкой и Луганской областей, которые когда-то принадлежали либо Запорожскому войску, либо Слобожанщине (субрегиону, который охватывал нынешнюю северную половину Луганской области, часть Донецкой области, Харьковскую и Сумскую области). .

Как видим, радикальные стратегии – этническая чистка или полное подчинение этнических меньшинств «титульной нации» – являются весьма рискованными и могут вести как к полной потере независимости (Чечня), так и к значительным территориальным утратам, далеко не всегда связанным с позицией бывшего имперского центра. Так, Азербайджан потерял Нагорный Карабах и ряд районов (до осени 2020 г.) не потому, что Москва хотела этого, а потому, что армянские добровольцы воевали лучше.

Стратегия включения меньшинств в легальную политическую жизнь более успешна и наиболее демократична. Однако в некоторых ситуациях (как в Украине) она привела к тому, что легальный национализм меньшинств стал расшатывать государственную конструкцию, особенно на региональном уровне, что привело к легкому овладению этими регионами соседом, на которого они ориентировались.

Медленный процесс ассимиляции меньшинств в странах с авторитарной демократией или диктатурой с точки зрения нациестроительства лучше всего подходит для подавления национальных движений и стабилизации государства, но плох с точки зрения прав человека. Меньшинства могут даже капсулироваться в своей среде или массово эмигрировать, но лишенные возможности громко заявлять о себе, они фактически удаляются из общегосударственной политики.

И, наконец, две существенно различающиеся, но во многом схожие модели России и Белоруссии демонстрируют возможность сосуществования разных титульных «наций» – либо в параллельном (как в Белоруссии), либо в иерархическом (как в РФ) состоянии.

В России при этом происходит постепенное ужесточение политики в отношении этнических общностей. С 2000 года внутрироссийские автономии были лишены многих реальных полномочий в сфере самоуправления, в том числе и права иметь собственных президентов. Несколько автономных округов были ликвидированы и влиты в более крупные субъекты федерации. В 2019 году было отменено обязательное преподавание языков титульных этносов в школах автономных субъектов федерации при сохранении финансирования преподавания этих языков желающим. Это, безусловно, снижает как статус этих языков, так и сферу их потенциального использования, однако не вызывает массовых и систематических протестов. Это говорит о том, что данный комплекс проблем не является в настоящий момент приоритетным для затронутых ими этнических групп.