Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга 2

По версии шерифа дальнейшие события лишь усилили беспокойство Клементса. Первое заседание коронерского жюри приняло решение, как нельзя лучше соответствовавшее плану убийцы, а именно – жюри констатировало факт убийства Лили Эдмондсон и детей и объявило главным подозреваемым её исчезнувшего мужа Тома. Однако далее события приняли нежелательный для преступника поворот. Он узнал, что шериф считает Тома и его мать также убитыми и настаивает на повтором заседании жюри.

Опасаясь пересмотра первоначального вердикта, Роберт Клементс радикально изменил свои показания. Теперь он заговорил о том, что Лили Эдмондсон была неверна мужу и тот её ревновал. В рассказе Клементса появились детали, связанные с супружескими скандалами и даже рукоприкладством Тома. Клементс не только сообщил членам жюри имя и фамилию предполагаемого любовника убитой женщины, но даже уточнил, будто тот появлялся на ферме за несколько часов до пожара. И более того, Том якобы так был расстроен появлением этого человека, что с горя позвал Клементса переговорить с глазу на глаз, дабы излить душу. За несколько часов до своей смерти Томас Эдмондсон якобы кормил вместе с Робертом домашний скот и делился душевными скорбями.

Шериф не нашёл подтверждений того, что Калберт в действительности являлся любовником убитой женщины и исходил из предположения, согласно которому Клементс умышленно оболгал мужчину, дабы отвести от себя подозрения. И версия шерифа Шиппа отлично объясняла внутреннюю логику как поведения Клементса, так и всей цепочки событий, связанных с убийством семьи Эдмондсон.

Легко заметить, что рассказ Роберта о наличии у него alibi на самом деле совершенно не противоречил версии шерифа. Если Роберт чему-то и противоречил, так прежде всего, собственным показаниям, данным коронерскому жюри! Как он мог знать о приезде Генри Калберта с целью покупки кабачка, если его в тот день не было в Вудланд Миллс?! Как Клементс мог кормить скот вместе с Томом Эдмондсоном, если вернувшись под вечер домой, сразу же лёг спать?! Версия шерифа отодвигала время совершения убийства семьи Эдмондсон на середину дня или вечернее время 24 ноября – а в то время Клементс, согласно его же собственным видоизмененным показаниям, ещё не успел уехать.

Таким образом, рассказ арестованного о существовании alibi на самом деле это alibi ему не обеспечивал! Воистину, иногда лучше жевать, чем говорить…

На первом допросе Роберт Клементс заявил, что не имеет средств для найма адвоката. Защитник ему был назначен штатом, им стал некий Оливер Кайл (O. Kyle). Однако вскоре чудесным образом деньги у нищего семейства нашлись и семья наняла сначала адвоката Кэллахана (Callahan), а чуть позже – Джона Сэмпла (John Sample). Таким образом, уже через три недели у Клементса имелось аж три защитника! Вообще же, у него как будто обнаружился тайный источник финансирования и в феврале 1909 г. обвиняемый появился в окружном суде, имея очень даже респектабельную внешность – с модной стрижкой, в новом костюме, в дорогой рубашке из тонкого сукна.

Что последовало далее?

Адвокаты Клементса, изучив доступные им документы, поняли узловые моменты версии шерифа и предприняли энергичные шаги по защите клиента. Прежде всего, они дезавуировали непродуманное заявление Роберта Клементса о его поездке 25 ноября, заявив, что подзащитный, по-видимому, перепутал даты. Всё-таки, с той поры минуло более 2-х месяцев и неудивительно, что события разных дней смешались в голове арестованного! В момент ареста он волновался, погорячился, поспешил сделать необдуманные заявления… Адвокаты вернулись на исходные позиции и принялись деятельно защищать ту точку зрения, что Клементс не лгал коронерскому жюри, рассказывая о конфликте супругов Эдмондсон. Соответственно, Клементс действительно видел, как Генри Калберт приезжал на ферму в послеобеденное время 25 ноября.

Поскольку обвиняемому надо было чем-то «заполнить» предшествующий день, когда по версии обвинения в действительности произошло убийство, адвокаты предприняли попытку радикально «развести» Роберта Клементса с Томасом Эдмондсоном по времени и месту. Именно с этой целью и появился ранее не звучавший рассказ о том, как Роберт целый день 24 ноября рубил в лесу большое дерево, заготавливая дрова на зиму. Дерево было большим – в два обхвата, рубить топором в одиночку устанешь! И что самое главное – даже самый искусный лесоруб потратил бы на это целый день. Дерево необычной толщины люди шерифа по подсказке адвокатов отыскали и оно действительно оказалось срублено, из земли торчал огромный пень, а рядом лежали отдельные ветви и фрагменты ствола, а вокруг во множестве были рассыпаны щепки. Так что рассказ про заготовку дров выглядел, в общем-то, правдоподобно.

Для чего адвокаты занялись этим второстепенным на первый взгляд вопросом, догадаться несложно – они понимали, что если обвинение каким-то образом докажет факт убийства именно 24 числа, то Клементс всё равно окажется под ударом. Разумеется, рубка дерева в лесу не обеспечивала обвиняемому alibi, но по крайней мере логично и достоверно объясняло его времяпрепровождение вдали как от жертв, так и места преступления.

Адвокаты добились того, чтобы им разрешили не только лично пообщаться с 13-летним Гилбертом Лакером, главным свидетелем обвинения, но и съездили с мальчиком на ферму Эдмондсонов. Фактически адвокаты устроили свидетелю многочасовой перекрёстный допрос и следственный эксперимент с выводкой на местности – и то, и другое преследовало цель сбить мальчика с толку, обнаружить в его рассказе нестыковки и понять, как лучше опровергнуть сказанное им. Удивительно то, что сторона обвинения разрешила устраивать подобные фокусы, но факт остаётся фактом – такая поездка, растянувшаяся на целый день, состоялась и результат её оказался обескураживающим для защиты Клементса. Адвокаты поняли, что Гилберт Лакер в своих показаниях очень убедителен, последователен и непротиворечив. Сбить мальчика с толку опытным юристам не удалось и это неприятное открытие побудило адвокатов задуматься над тем, как нейтрализовать показания юного свидетеля.

И они придумали! В своём месте мы скажем об этой адвокатской задумке и том, как она сработала.

Наконец, нельзя не сказать и о том, что адвокаты заказали независимую судебно-медицинскую экспертизу. Цель её была довольно очевидна – врачам следовало посеять сомнение в том, что Эдмондсонов действительно убивали 24 ноября, т.е. более чем за сутки до пожара. Если бы присяжные усомнились в том, что версия обвинения точна в деталях, то её можно было отбрасывать целиком – логика юристов в этом вопросе легко понятна и вряд ли здесь требуется что-то пояснять. Об этой экспертизе мы в своём месте ещё будем говорить.