Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

В некоторых городах для прибывших коллекций использовали здания, не рассчитанные на хранение ценностей вообще, а тем более музейных. И тогда приходилось их срочно переоборудовать, руководствуясь требованиями, предъявляемыми к хранению музейных фондов. Например, эвакуированное в Хвалынск «Госхранилище № 1» было размещено в школе, прочном кирпичном доме, только что построенном перед войной. Для обеспечения сохранности прибывшего сюда имущества московских музеев на окнах поставили железные решетки; двери комнаты, куда определили наиболее ценные вещи Государственного Исторического музея, обили железом; на стенах развесили огнетушители, которые в военное время стали большой редкостью [346] Разгонов С. Н. Завещано веками. М., 1985. С. 25. . Получилось достаточно надежное хранилище, но, к сожалению, на очень короткий срок. Как уже отмечалось, в связи с изменившейся обстановкой на фронтах войны, осенью 1941 г. «Госхранилище № 1» снова тронулось в путь: на сей раз в Кустанай (подробнее об этом в главе «Фронт без флангов»). Там оно было устроено в здании бывшего банка, на окнах которого были толстые решетки: лучшее помещение трудно было и придумать [347] Там же. С. 29. .

Сложность в организации пребывания эвакуированных ценностей была связана и с тем, что их предстояло хранить в упакованном виде. С одной стороны, это защищало музейные предметы от возможных механических повреждений, сглаживало влияние окружающей среды: перепады температуры, влажности. С другой – затрудняло наблюдение за экспонатами, которое было крайне необходимо: ибо условия, в каких проводилась эвакуация, не всегда позволяли провести упаковку тщательно, а превратности долгого пути увеличивали опасность повреждения музейных коллекций [348] Фатигарова Н. В. Указ. соч. С. 191. .

Не всегда на эвакуированные ценности должным образом оформлялись и сопроводительные документы. Все это ставило перед музейными хранителями задачу: сразу же по прибытии на место проверить состояние музейных предметов, при появлении плесени, ржавчины и других неполадок принять меры к их ликвидации, в необходимых случаях произвести переупаковку, составить списки и паспорта. Так, директор музея-хранилища ленинградских дворцов М. А. Легздайн в ранее упомянутом отчете о работе за 1942 г. писал из Сарапула: «В целях контроля вскрыто 100 упакованных мест, просмотрено 11 344 предмета… В тех многочисленных случаях, когда при эвакуации не были соблюдены правила музейного хранения, производилась переупаковка экспонатов… Составлялся акт с подробным указанием о наличии экспонатов, качестве упаковки, сохранности экспонатов и намечаемых мероприятий научно-профилактического и консервационного характера… Ввиду того, что все паспорта (описи) при эвакуации были составлены неудовлетворительно или не оформлены подписями, на каждое упакованное место составлялись новые описи (паспорта) с указанием инвентарных номеров, названия вещи, материала и сохранности» [349] Там же. С. 191–192. .

Всего в годы Великой Отечественной войны для музеев РСФСР в тылу было создано 9 крупных специализированных фондохранилищ. Хранилища были размещены в городах Казань, Киров, Кустанай, Новосибирск, Омск, Молотов (Пермь), Томск, Сарапул, Соликамск [350] Максакова Л. В. Культура Советской России в годы Великой Отечественной войны. М., 1977. С. 39. . Стремясь регламентировать их работу, Наркомпрос РСФСР 7 мая 1942 г. утвердил «Временное положение о государственном хранилище Наркомпроса РСФСР» [351] Работа политико-просветительных учреждений в условиях военного времени: директивные и инструктивные материалы для музеев. Вып. 4. М., 1943. С. 34–36. . В Положении излагались и специальные вопросы, связанные с организацией содержания музейных ценностей. Кроме того, в нем указывалось на необходимость проведения массовых мероприятий, в том числе и чтения лекций, докладов хранителями в госпиталях, воинских частях, на заводах, фабриках, в школах. С разрешения Наркомпроса РСФСР эвакуированные музеи могли устраивать самостоятельно или в содружестве с местными музеями выставки, выделяя для этих целей ту часть своих коллекций, которая не представляла исключительной ценности [352] Фатигарова Н. В. Указ. соч. С. 192. .

Лишь 30 июля 1942 г. Наркомпрос РСФСР утвердил «Временную инструкцию по охране музейных фондов системы Наркомпроса РСФСР», которая по сравнению с довоенными была значительно упрощена. (Художественные музеи и хранилища Союза ССР в своей работе должны были руководствоваться «Инструкцией по хранению художественных музейных ценностей в условиях военного времени», утвержденной в феврале 1943 г.) Необходимость ее разработки диктовалась обстановкой, когда резко ухудшились условия хранения фондов практически всех музеев. Временная инструкция имела семь разделов, где были намечены лишь самые элементарные и безусловно обязательные требования, предъявляемые к помещениям, температурно-влажностному режиму, к профилактическим и консервационным мероприятиям. Однако условия работы де-факто были таковы, что даже центральные музеи и крупные тыловые хранилища не имели возможности соблюдать и эту инструкцию [353] Там же. . В годы Великой Отечественной войны, когда повсеместно ощущался недостаток электроэнергии, топлива, когда не хватало материалов, необходимых для реставрации и консервации, музейные работники в своей хранительской деятельности, исходя из реальных возможностей, руководствовались своим профессиональным опытом и чувством долга [354] Там же. С. 192–193. .

В 1942 г. в Казани была создана первая в стране большая выставка, посвященная Великой Отечественной войне. Инициатива ее организации принадлежала президиуму Академии наук СССР и Татарскому областному комитету ВКП(б). 14 февраля 1942 г. было принято постановление президиума Академии наук СССР «Об организации выставки «Великая Отечественная война Советского народа», подписанное вице-президентами Академии наук СССР академиками О. Ю. Шмидтом, Е. А. Чудаковым. Подготовка выставки велась совместно с Наркомпросом ТАССР. В состав совета по ее организации вошли академики А. М. Деборин (председатель) и Е. В. Тарле, профессор Л. А. Плоткин, директор Центрального музея В. М. Дьяконов (заместитель председателя) [355] Синицына К. Р. Указ. соч. С. 138. .

Областной комитет ВКП(б) и правительство Татарии, придавая большое политическое значение выставке, посвященной Отечественной войне, оказывали ее организации всяческое содействие. Для выставки было выделено помещение театра юного зрителя и обширная территория его внутреннего двора, изысканы средства. Был организован ряд выездов для сбора материалов. Активно участвовали в создании выставки Н. С. Державин, Е. С. Варга, М. Н. Тихомиров. Неоценима была помощь О. Ю. Шмидта и других ученых. В. М. Дьяконов встретился в Москве с Е. М. Ярославским, который помог ему установить связь с Центральным штабом партизанского движения, Главным политическим управлением Красной Армии, Главным артиллерийским управлением, редакцией газеты «Красная Звезда». В результате в Казань были отправлены две платформы с трофейным немецким оружием (автоматы, противотанковые ружья, пушки, снаряды, пулеметы, мотоциклы, самоходные артиллерийские орудия, автомашины, танки и даже самолет). Было получено большое количество фотографий, афиш, плакатов, материалов личного характера, иллюстрирующих борьбу советского народа против фашистских захватчиков [356] Там же. С. 138–139. .