Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

Частично уцелели лишь 10 из 55 залов Екатерининского дворца, но и они представляли собой страшное зрелище: изуродованные полы и потолки, редкие сохранившиеся фрагменты художественного декора. Крыша сохранилась только над Церковью и Церковным флигелем, Китайской и Голубой гостиными, Опочивальней и Зеленой столовой. Церковный флигель и Дворцовая церковь сохранились в большей мере, чем остальные части дворца. Нижний этаж был превращен в гигантский гараж и конюшню, Дворцовая церковь – в стоянку и мастерскую для велосипедов и мотоциклов [721] Там же. С. 135. .

В комнатах Камерона были вырезаны все живописные вставки плафонов, камин из Китайской Голубой гостиной был увезен в Антропшино, остальные разрушены. В Официантской уничтожены все пилястры, кроме двух. Оконные переплеты отсутствовали практически во всех залах. При пожарах 1942 и 1944 г. погибли кровля и чердачные перекрытия над всеми помещениями возле Большого зала [722] Там же. .

Разрушений не избежал и Александровский дворец. А. М. Кучумов писал в воспоминаниях: «Церкви нет. Комната подорвана из подвала, рухнули колонны, потолок и колонны подвала» [723] Кучумов А. М. Статьи. Воспоминания. Письма. СПб., 2004. С. 117. . Фашисты разбили зеркала во всех залах, сняли со стен панели, похитили паркет и оставшиеся предметы, которыми украшали и утепляли свои землянки у дворца. «С целью защиты от просыпания песка на бревенчатые накаты землянок они использовали рулоны декоративного шелка, оставшегося в подвалах дворца. Все землянки представляли собой срубы 2–3 домов, глубоко зарытых в землю. На бункеры, блиндажи и дрова пошло более 20 тыс. деревьев» [724] Короткевич В. Освобождение г. Пушкина // Память о войне нетленна. СПб., 2005. С. 85. .

Д. А. Гранин, побывав в Пушкине, записал: «От прежнего великолепия не осталось ничего. Все было разрушено, разграблено, вывезено, сожжено, все выглядело непоправимо» [725] Гранин Д. А. Мой лейтенант. СПб., 2010. С. 130. .

С марта 1944 г. обсуждались различные варианты проектов использования разрушенных пригородных дворцов. То, с каким трудом удалось отстоять идею их возрождения, передают материалы стенографического отчета научно-технической конференции, посвященной реставрации этих памятников, проходившей 21 и 22 марта 1944 г.

Из выступления профессора Академии художеств Г. Г. Гримма об Александровском дворце Пушкина:

«Если говорить о воссоздании раннего русского модерна (а этот вопрос напрасно вызывает презрение, но это явление пройдет, и модерн будут ценить и будут ставить наряду с интересными явлениями искусства), то Александровский дворец к лучшим произведениям не относится… и восстановление с точки зрения художественной не представляется имеющим смысл. Историческая бытовая сторона не восстановима, а в остальном восстановление не имеет смысла, чтобы изучать по нему модерн.

Председатель: Как Вы относитесь к восстановлению анфилады в пушкинском дворце?

Гримм: Это будет не Растрелли, это не нужно.

Председатель: Как Вы смотрите на устройство Дома Отдыха в Александровском дворце?

Гримм: …во всяком случае, здесь не должно быть помещений музейного порядка».

Несмотря на сложности, коллективу дворцов-музеев г. Пушкина вопрос об их будущем мыслился ясно и однозначно. Почти сразу после первой поездки к разрушенным дворцам в январе 1944 г. и. о. директора дворцов-музеев была назначена Е. А. Турова, вместе с которой начала работу по сбору утраченных вещей Е. В. Абрамович, вернулся с фронта и сразу же принялся за аналогичную работу А. И. Черно. Деятельность сотрудников, принятых на появившиеся в штате 1944 г. новые должности, – инвентаризатор-хранитель Л. В. Емина, рабочий по сбору ценностей Е. С. Гладкова, чертежница Н. Д. Алексеева, была полностью подчинена сохранению того, что осталось от дворцов и павильонов, и розыску того, что могло быть найдено на территории дворцов и парков.

Из свалок строительного мусора выбирались все фрагменты архитектурных элементов (каминов, дверей, резьбы, бронзовой фурнитуры), снимались кальки и прориси, велась фотофиксация. Одновременно те же сотрудники подсчитывали ущерб, нанесенный захватчиками. Параллельно они же вели научно-исследовательскую работу по сбору материалов к проектам воссоздания убранства сохранившихся залов Екатерининского дворца (ответственная Г. Д. Нетунахина) и полного восстановления Александровского дворца как историко-художественного музея (ответственные Е. А. Милославова, Е. Л. Милованович, А. М. Кучумова). Составлялись развернутые планы довоенного убранства двух царскосельских дворцов с отметками об утратах предметов; оказывалась помощь в восстановлении Ленинграда и пригородных музеев. Сотрудники Кабинета графики (Н. Д. Соколова, А. И. Черно) подбирали иконографические материалы для других проектов, занимались поиском и новым комплектованием книжного фонда. Только в 1947 г. было обработано 70 тыс. томов книг и 8 тыс. музейных предметов, возвращенных из-за границы. К октябрю 1951 г. в Научно-вспомогательный кабинет Екатерининского дворца было сдано 76 исторических справок и 12 тематических картотек на 2806 карточек с архивными выписками [726] Плауде В. Ф. «Сохранить национальное достояние…» URL: http://tzar.ru/ science/research/wwII (дата обращения: 25.08.2017). .

В начале 1944 г. встал вопрос о подготовке зданий, где могли бы быть сосредоточены все музейные фонды, подлежащие возвращению из тыла и временных хранилищ Ленинграда. Из всех зданий, которыми располагало Управление по делам искусств (позднее – Городской отдел культурно-просветительской работы), наиболее подходящим оказался Александровский дворец в г. Пушкине: он хоть и пострадал от нацистского варварства, однако подлежал быстрому бытовому ремонту для приспособления его под склад-хранение (о полноценной реставрации речь тогда не шла). Наличие необходимых помещений полезной площади (15 600 м 2), коридорная система планировки, этажность, удобная система входов, выходов, запасных лестниц, первоначальное техническое оборудование зданий (центральное отопление и приточно-вытяжная вентиляция, пожарный водопровод), а также прилегающего садового участка для проветривания фондов, полностью отвечали минимальным требованиям музейного хранения.

Одним из ведущих направлений деятельности «царскосельских» музейщиков в тот период стала экспозиционно-выставочная работа. Отдел, занимавшийся подготовкой выставок, возглавила В. В. Лемус. Только на выставке «Русский художественный фарфор», открывшейся в Церковном флигеле Екатерининского дворца в 1947 г., экспонировалось 2000 уникальных предметов, представляющих огромную художественную ценность [727] Там же. .