Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Васильев-Южин М. В огне первой революции //Пролетарская революция. 1926. № 2 (49). С. 127.

№ 17 Ц. Зеликсон-Бобровская:

В Баку настали дни, когда власть совершенно выпала из губернаторских рук. Накашидзе, на первых порах, потерял голову, но быстро опомнился и объявил город на военном положении: у всех застав военные посты, после 7 часов нельзя было выходить на улицу и т. д. Возбуждение в районах было огромное. Мы стали готовиться к демонстрации с вооруженным ядром. Стали спешно вооружать рабочих путем доставки оружия через Персию и другими путями. Вел какие-то переговоры Алеша Джапаридзе. Бекзадян суетился по этому же делу. Но в результате получилось какие-нибудь жалкие десятки револьверов.

Зеликсон-Бобровская Ц. Записки рядового подпольщика. С. 74.

№ 18

Боков И.:

На первом организационном заседании Бакинского Комитета от Закавказского Краевого комитета Российской социал-демократической партии большевиков был представитель т. Коба. Отсюда идет мое знакомство с ним. Это заседание было в 1905 г. весной, вскоре после декабрьской забастовки. […] Первое организационное заседание Бак. комитета открыл Мандельштам, а вносил коррективы Стопани и тов. Коба доложил о необходимости организации Бакинского комитета большевиков и о разграничении функций представителей по районам. Это предложение было внесено им. Вот почему на этом первом организационном заседании он произвел на нас всех впечатление как организатора, как стойкого большевика и на этом же первом заседании мы стали к нему как-то особенно относиться, он как-то среди нас выделялся. С этого дня т.Коба стал посещать районы, но большей частью он посещал Биби-Эйбатский р-н, потому что этот район меньше чем Балаханский, но больше имеет большевиков-ленинцев и вся организационная часть работников большей частью была от Биби-Эйбатского района. Тов. Коба особенно интересовался этим районом, с этого района больше всего было докладчиков на районных и межрайонных собраниях, в то время как из Белого города выделить политически подготовленных рабочих почти было нельзя.

Из воспоминаний Бокова Ивана Васильевича. Записано в марте 1937 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 29-30.

№ 19

Боков И.:

Первое время тов. Коба вел себя слишком конспиративно, в районах больше 6 лиц не знали, кто он такой, знали, что фамилия его Коба и больше ничего, через кого он попадал в район, тоже не знали. Он был прикреплен к Биби-Эйбатскому району. Обычно он делал так. Конка шла до подъема на Баилов, дальше она не шла, он шел сюда пешком, но когда он поднимался на Баилов, то по прямой улице не ходил ко мне. Я жил в конце Баилова, он шел зигзагами, поворачивал с 1-й Баиловской на 2-ю, шел один квартал, потом спускался на 1-ю Баиловскую около меня и попадал ко мне. Уходя от меня, он не шел сразу на Биби-Эйбат, а возвращался обратно, на противоположную сторону, обходил ее и тогда шел на Биби-Эйбат. В большинстве случаев мы ходили по горе домой и вместе с нами он шел этим путем, но он никогда не шел прямо домой, а заходил сначала к кому-нибудь на квартиру. […] Я знаю, что ему часто приходилось ночевать у Вано Стуруа, в Черном городе, в Балаханах – у Мамедъярова, в городе на Каменистой ул. у Славы Каспарова. Постоянной квартиры у него не было, адреса своего он никому не давал. Когда необходима была встреча с ним, он или приходил внезапно, или же приходил к условленному месту, но в большинстве случаев он поступал так. Назначает, скажем, в понедельник в 10 ч., а приходит во вторник или в среду. В назначенный день он никогда не приходил. Одежду он не менял, наверно ее не было. На нем была знаменитая полосатая рубашка, в которой он часто бывал. Когда его встречаешь на дороге, он производит впечатление безработного человека или человека, озабоченного чем-то, который или ищет работу, или ждет помощи. Такое впечатление производил он. Это он делал искусственно, так как в этом районе было много рабочих, где свежий человек сразу обратил бы внимание на себя. Тов. Коба из района всегда старался уходить в то время, когда рабочие шли с вахты, в 2 ч. или в обеденный перерыв в 12 часов дня или в 5 час. вечера, тогда он терялся в рабочей массе и таким образом проходил.

Из воспоминаний Бокова И. В. Записано в марте 1937 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 35-37.

№ 20

Георгий Стуруа:

Тяжелым воспоминанием этого периода моей жизни в Баку являются дни армяно-тюркской резни в начале 1905 года.

Однажды, ранним утром, я отправился с корректурой к Ашоту Хумаряну, который жил тогда на Спасской улице.

На обратном пути я наткнулся на углу Почтовой и Спасской ул. на отряд вооруженных мусульман, которые, приняв меня за армянина, захватили меня и намеревались убить.

Я старался доказать, что я – грузин, и к их расправе никакого отношения не имею. В доказательство я ссылался на своего домохозяина-тюрка и просил свести меня к нему и проверить. Надо сказать, что у нас с домохозяином были хорошие отношения и мы бывали даже друг у друга в гостях. […] Когда меня уже подвели к дому, навстречу выбежал мой домохозяин с криками: «Гурджи, гурджи» и бросился ко мне с распростертыми объятиями.

Моя стража отнеслась к домохозяину с большим почтением, и меня немедленно отпустили. Я был спасен.

Однако я продолжал быть в тревоге, т. к. в квартире нашей проживал работавший у нас в типографии наш товарищ, по имени Ерванд (фамилии не помню). Я очень опасался за его участь и, в связи с этим, за участь всей нашей типографии, и спрашивал домохозяина, как нам быть. Тот меня заверил, что в его доме Ерванду ничего не угрожает.

Резня продолжалась целую неделю. Мы оказались в центре событий, т. к. наш домохозяин, как выяснилось, принимал деятельное участие в этой резне. Его лавка, находившаяся в том же доме, служила складом огнестрельных припасов, которыми снабжались мусульманские отряды. За эту неделю в лавке были опустошены две сорокаведерные бочки патронов, за которыми беспрерывно являлись вооруженные люди.

Наш домохозяин занимался снабжением отрядов, брат же его был чем-то вроде командующего несколькими отрядами. На четвертый день резни брат домохозяина был убит. Это опять встревожило меня. Я стал снова опасаться за участь Ерванда, боясь, как бы домохозяин не вздумал мстить за убийство своего брата выдачей Ерванда. Я пошел к домохозяину узнать, как он относится к последним событиям. Он заявил, что ничего особенного не находит в том, что убит его брат, сам убивший до 200 армян. «Что же делать?» – сказал он, но прибавил, что за участь Ерванда, проживающего в тюркской части города, ручаться не может и предложил вывести Ерванда в армянскую часть.

Он обещал содействовать этому. Мы положились на его слово, и действительно, Ерванда ночью удалось переправить в армянскую часть в сопровождении вооруженного отряда мусульман, меня и нашего домохозяина.