Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Ленин из чисто доктринерских соображений настаивал на закреплении в программе принципа национализации конфискованных земель, потому что частная собственность буржуазна и реакционна. Его оппоненты указывали на катастрофичность такого лозунга для революции, ведь крестьяне хотят землю для себя. Возражая Ленину со съездовской трибуны, П.П. Маслов (Джон) сказал, что «если бы революция привела к попытке национализировать крестьянские надельные земли или национализировать конфискованные помещичьи земли, как проектирует т. Ленин, то такая мера повела бы к контрреволюционному движению не только на окраинах, но и в центре России. Мы имели бы не одну Вандею, а всеобщее восстание крестьянства», проект Ленина «лучше всего обеспечивает успех контрреволюции» [783]. Проект Маслова, поддержанный меньшевистской фракцией, предполагал передачу конфискованных земель органам муниципального самоуправления, которые должны быть созданы в ходе революции, причем имелось в виду, что муниципалитеты будут довольно крупными образованиями, областного или губернского уровня, но не сельского или уездного. Идея муниципальных самоуправлений призвана была смягчить неприятную дилемму: крестьянское хозяйство, по марксистской доктрине, носит мелкобуржуазный характер, стало быть, не может быть одобрено социал-демократией, национализация же невозможна из-за сопротивления крестьянства. Муниципализация, казалось сторонникам масловского проекта, снимет это противоречие. Ленин стоял на своем, отстаивая лозунг национализации. Развернулись длительные дебаты, занявшие львиную долю времени съезда. Иванович выступил в этих прениях четвертым, после докладчика Джона, содокладчиков Плеханова и Борисова. Борисов критиковал обе предложенные программы – и ленинскую, и масловскую – и предлагал свой вариант, который считал лишенным их крайностей, но в то же время сближающим основные позиции. По Борисову, земли нужно разделить на три категории: «1) леса, воды, рудники и др. имущество общенародного значения должны состоять во владении демократического государства; 2) имущества, на которых может вестись общественное хозяйство, должны быть во владении органов местного самоуправления; 3) все же остальные земли, образующие сельскохозяйственный фонд, необходимый для крестьянского хозяйства […] должны поступить в полную собственность крестьян, с обложением всех земель прогрессивным подоходным налогом». Борисов признавал, что эта мера будет носить мелкобуржуазный характер, «но само крестьянское движение мелкобуржуазно, потому что крестьянское хозяйство мелкобуржуазно, и если мы можем поддержать крестьян, то только в этом направлении», но социал-демократии ничто не мешает и впредь стремиться к классовой организации сельского пролетариата и призывать к социалистическому перевороту [784].

На общем фоне выступление Ивановича прозвучало свежо и по-своему радикально. В меру покритиковав Плеханова за неконструктивное выступление и Джона за незнание реалий Гурии, на которые тот ссылался, а заодно бросив туманный упрек, что «вообще о Гурии распространено много легенд, и российские товарищи совершенно напрасно принимают их за истину» (намек точно попал в цель и спровоцировал грузин-меньшевиков на полемику), Джугашвили заявил, что «и национализация, и муниципализация одинаково неприемлемы», следует провозгласить раздел конфискованных земель между крестьянами. Он прибегнул к марксистской аргументации, сославшись на то, что крестьянское хозяйство правомерно считать не буржуазным, а докапиталистическим, поэтому раздел земель с точки зрения теории можно считать революционным (см. док. 8). Но все же Коба говорил не как теоретик, а как революционер-практик, исходящий прежде всего из того, с какими лозунгами сподручнее призывать сельских жителей к восстанию. Очевидно, в ту пору он не задумывался об экономических проблемах страны с преобладанием мелких крестьянских хозяйств – проблемах, с которыми ему уже во главе партии и государства предстояло столкнуться два десятилетия спустя. Но его выступление на IV съезде по крайней мере прозвучало реалистично и практично, что выгодно отличало его от многих ораторов. Ф.Дан на том же заседании критиковал тех, кто исходит из того, что капиталистическое сельское хозяйство является «болезненным наростом», поскольку «буквально то же самое можно сказать о промышленных крупных капиталистических предприятиях», тогда, по их логике, «следовало бы одновременно рекомендовать конфискацию промышленных предприятий. Очевидно, что такого рода рассуждения совершенно неприемлемы». Критиковал Дан и Ивановича, который «исходит из неправильного представления, что мы имеем программу для крестьян, и потому всякое требование крестьян должны поддерживать во что бы то ни стало. На самом же деле мы пишем программу для пролетариата по отношению к вопросу о земле» [785]. Взявший слово на следующем (восьмом) заседании делегат от Гурии В.Ломтатидзе (Воробьев) высказался довольно путано. Он признал, что крестьянство желает раздела земли, что оно добьется своего и вряд ли согласится отдать земли государству или муниципалитету. При этом объявил, что сам лично за муниципальную собственность, но что «если мы побеждали социалистов-революционеров в деревне, то главным образом потому, что нашему крестьянству мысль о социализации, об общем пользовании благами, кажется дикой». Отсюда следовало, что осуществим только раздел земель между крестьянами. Однако признать этого Ломтатидзе не мог в силу фракционной позиции, а также, похоже, потому, что представитель грузинских меньшевиков в принципе не мог сознаться, что хоть в чем-то согласен с Кобой. Основную часть своей речи Ломтатидзе посвятил опровержению сказанного Ивановичем о Гурии, в его словах много запальчивости, обиды, мелочных придирок, а может быть, и передергивания (см. док. 9). О последнем сложно судить, так как протоколы не зафиксировали тех слов Ивановича, на которые ссылался Ломтатидзе. Или они не были сказаны, тогда оратор передергивал, или же не попали в протокол. Главным образом гурийца возмутили слова о том, что «в Гурии революционного самоуправления не было, а были революционные самоуправления». Возможно, он слабо владел русским языком и просто не понял, что имел в виду Коба. Тот возразил Ломтатидзе на следующем заседании запиской, пояснявшей смысл его слов (см. док. 10).

Для нас самым важным в съездовских дебатах об аграрном вопросе является, конечно, несогласие Сталина с ленинской линией. Как писал позднее Л. Д. Троцкий: «В центральном вопросе революции Иванович разошелся с Лениным. Он решительно выступал на съезде против национализации, за раздел конфискованной земли между крестьянами» [786]. Неожиданной эта его позиция не была, ровно то же самое и с той же аргументацией он писал накануне съезда в статьях «Аграрный вопрос» (см. док. 2) и «К аграрному вопросу». Знал ли он тогда, что Ленин выдвигает требование национализации конфискованных земель? Сам Сталин позднее ответил на этот вопрос совершенно определенно и положительно: «Знали ли мы, практики-большевики, что Ленин стоял в это время на точке зрения перерастания буржуазной революции в России в социалистическую, на точке зрения непрерывной революции? Да, знали. Знали по его брошюре «Две тактики» (1905 год), а также по его знаменитой статье «Отношение социал-демократии к крестьянскому движению» в 1905 году» [787].