Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Донесение помощника начальника Кутаисского ГЖУ ротмистра Г. Д. Джакели начальнику Тифлисского ГЖУ, 24 апреля 1902 г., № 402

РГАСПИ. Ф. 558. Оп.4. Д. 80. Л. 2-3 (копия, машинопись, сделана в феврале 1930 г.).

№ 64

Георгий Елисабедашвили:

Из батумской тюрьмы товарищ Сталин прислал письмо в Тбилиси, в котором предлагал мне приехать в Батуми для работы. Письмо это было (как после выяснилось) перехвачено жандармерией [332], и после долгих розысков я был арестован и направлен в батумскую тюрьму […]

Когда меня привели в тюрьму, товарищ Сталин был на прогулке под надзором стражи. Увидя меня, товарищ Сталин кинулся к своей камере и, проходя мимо меня, шепнул: «Сделай вид, что ты меня не знаешь». Это было сигналом к тому, чтобы на все вопросы жандармов отвечать молчанием, что и было сделано. В батумской тюрьме я пробыл всего іо дней […]

Нужно отметить, что наше появление в Батуми не понравилось К.Чхеидзе и И. Рамишвили. Они пригласили из Тбилиси известного интригана, будущего меньшевика Д. Хартишвили (Мохеве), который вместе с Чхеидзе и Рамишвили повел против нас самую гнусную борьбу. Кампания будущих меньшевиков против нас совпала с угрозами администрации завода Ротшильда рабочим (она стала пугать рабочих через своих агентов, что если они не вернутся на работу, то завод будет перенесен в Египет и тем самым они лишатся куска хлеба). […]

Товарищ Сталин, находясь в тюрьме, давал указания, как мы должны повести работу, чтобы успешно завершить длящуюся столько времени забастовку, сохранить организацию.

Елисабедашвили Г. К 35-летию батумской организации ленинско-искровского направления // Батумская демонстрация 1902 года. С. 120-121.

№ 65

Генерал-майор А. М. Стопчанский:

Временно исправляющий должность помощника в Батумском округе ротмистр Джакели 5 сего мая за № 445 донес, что 5 сего мая по распоряжению управляющего заводом Ротшильда Фейгеля были наняты 35 человек рабочих для жестяного и лесопильного отделов, причем наниматься пришли исключительно новые рабочие. Вечером 3 мая при возвращении из завода домой в Барухану приказчик завода Ротшильда Золотарев был тяжело ранен неизвестными злоумышленниками, которые пока не обнаружены, а 4 мая в 6 часов утра другой приказчик завода Ротшильда Харазов, идя на завод, встретился близ завода Рихнера с бывшими рабочими того завода Леваном Глонти и Мирианом Хомерики. Первый из них, Глонти, поклонился Хоразову и подойдя к нему, спросил, будут ли продолжаться работы на заводе, и когда Харазов ответил, что очень может быть будут, Глонти стал бить Харазова палкою. Глонти был на месте задержан портовыми стражниками и городовым и доставлен ротмистру Джакели, который арестовал Глонти на основании Положения о Государственной Охране. Другой рабочий, Мириан Хомерики, имевший при себе револьвер, скрылся. Поранение приказчика Золотарева и избиение другого приказчика Хоразова свидетельствует, что рабочие, прекратившие на заводе Ротшильда работы, зорко следят, чтобы работы на этом заводе не возобновлялись.

Из донесения начальника Кутаисского ГЖУ генерал-майора А. М. Стопчанского в Департамент полиции, 11 мая 1902 г., № 814

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 230. ОО. 1902. Д. 4. Ч. 38. Л. «А». Л. 32-32 об.

№ 66

Сильвестр Тодрия:

Связь с товарищем Сталиным в тюрьме носила регулярный характер. Из тюрьмы товарищ Сталин продолжал руководить нашей нелегальной организацией. Но по истечении некоторого времени, когда в тюрьме осталось только несколько человек, режим стал более строгим и связь с товарищем Сталиным стала более затруднительной.

Было решено отправить двух товарищей в Гори, чтобы разыскать мать товарища Сосо и привезти ее в Батуми. Ее свидания с товарищем Сосо мы рассчитывали использовать для установления связи с ним. Но привезти мать не удалось, так как товарищи, выехавшие за ней, были где-то арестованы при распространении прокламаций, взятых с собой из Батуми.

Тодрия С. Товарищ Сталин во главе батумских рабочих // Батумская демонстрация 1902 года. С. 74-75.

№ 67

Г. Каладзе:

В апреле 1902 года товарищ Сталин был арестован и заключен в батумскую тюрьму. Все мы начали искать способа связаться с ним, но первые попытки были безуспешными.

Вскоре я встретился с одним своим земляком, Яковом Чхиквадзе, который доставлял в тюрьму дрова. Он и еще один возчик по имени Миха, работавший с ним, согласились провести меня во двор тюрьмы как рабочего по укладке дров.

Заручившись их согласием, я стал узнавать, в какое время Сталина выпускают на прогулку, чтобы в это время нам приехать с дровами.

У ворот тюрьмы был лоток одного перса-зеленщика. Его впускали в тюрьму, где он продавал арестованным фрукты и зелень. Случайно я узнал, что брат его Али работает на том же заводе, что и я. Он был передовым рабочим и сумел уговорить своего брата не только узнать часы прогулок товарища Сталина, но и предупредить его о моем посещении. […]

Закончены формальности у ворот, и арба с дровами остановилась у стены. Я разгружаю и укладываю поленья. Стараюсь делать это медленнее и жду, пока выйдет на прогулку Сталин. Наконец он показался во дворе. Заключенные ходили взад и вперед по двору, надзиратель стоял посреди двора. Каждый раз, когда Сталин проходил мимо меня, он бросал несколько отрывистых слов.

Это были указания о работе нашей организации. Сталин говорил, как нужно распределить оставшиеся силы, что, где и как делать. И сейчас, когда я вспоминаю это, то удивляюсь, как мог он в двух-трех отрывистых словах передать самое главное и основное.

Таким образом я побывал в тюрьме несколько раз. Каждый раз я передавал товарищам слова Сталина. Все его указания выполнялись немедленно, и организация продолжала работать под его руководством.

Нужно сказать, что это не был единственный способ связи Сталина с оставшимися на свободе товарищами. Он завязал и другие связи, и это дало ему возможность руководить всей работой организации.

Не раз он спрашивал меня, как работает типография, которая в то время помещалась в доме Хашима Смирбы, и говорил, что эту типографию нужно во что бы то ни стало сохранить.

Однажды, пройдя совсем близко около меня, он уронил спрятанную в рукаве бумажку и сказал, что это нужно отнести в типографию. Когда он прошел, я стал так, что заслонил собой эту бумагу от надзирателей, затем быстро поднял и спрятал ее. Передал я ее, насколько мне помнится, Ломджария.

Это была написанная Сталиным в тюрьме прокламация. Ее отпечатали, кажется, в количестве восьмисот экземпляров и распространили в Батуме и в деревнях. В этой прокламации Сталин разоблачал царское правительство, призывал рабочих к борьбе и мести за погибших во время расстрела демонстрации 9 марта.