Софи Боди–Жандро - История частной жизни Том 5 [От I Мировой войны до конца XX века]

Инцест

Инцест относится к сфере тайны, поэтому нам мало что известно об этом явлении, и статистика INED (Национального института демографических исследований) и INSEE (Национального института статистики и экономических исследований) неполна. Разумеется, инцест связан с «объективными» условиями жизни, и в беднейших слоях инцест отца и дочери — наверняка более распространенный, чем можно подумать, — не обязательно вызывает чувство вины. Вот невыдуманная история 40–летнего мужчины, живущего со своей 14–летней дочерью. В результате доноса отец оказался в тюрьме, дочь попала в приют, оба были совершенно растеряны. Освободившись по амнистии в честь 14 июля, отец вернулся домой, обнаружил свою несовершеннолетнюю дочь, «познал» ее и 17 июля снова попал в тюрьму. В кругах с более благоприятной обстановкой инцест также встречается, но его труднее уловить. Возможно, он существует в завуалированной форме: «девушка» — любовница мужчины, который годится ей в отцы; мать, решившая «инициировать» своего сына при помощи одной из подруг, но «не желающая знать об этом». Ветхий Завет не запрещает инцест. Это вопрос уместности. Переживший гибель Содома и Гоморры, потерявший жену, которая превратилась в соляной столб, старик Лот оказался без потомков–мужчин. Две его дочери, сознавая свою ответственность, по очереди зачали от него, и на свет появились Моав, отец моавитян, и Бен–Амми, отец аммонитян. В обоих этих случаях отец «не знал, когда она легла и когда встала» (Быт. 19: 30–38); это доказывает, что старик еще кое–что мог, но был слегка рассеян.

Садомазохизм

«Желание приносить страдания сексуальному объекту или, наоборот, желание страдать самому — самая важная и самая распространенная форма перверсий», — пишет Фрейд. Кто может утверждать, что полностью свободен от этого? Не являются ли взрослые, как и дети, полиморфными извращенцами? Великие садисты (как, например, сподвижник Жанны д’Арк Жиль де Рэ), как правило, запутываются в своих делах и попадаются. Мелкие и средние садисты–извращенцы (небезызвестный маркиз) так или иначе в состоянии держать себя в руках. Наиболее распространен третий тип садистов: это мелкие начальники, терроризирующие мастерские и офисы, отдельные преподаватели, отцы семейств, оправдывающие борьбой за нравственность свою крайнюю суровость, автомобилисты, которые из жажды наказания провоцируют несчастные случаи, и т. д. Напряженность момента (война, революция) и неумолимая строгость структуры (все формы тоталитаризма) пробуждают — или просто будят? — в «обычных» людях скрытые садистские импульсы, так что становится возможным говорить о заразности садизма. Что же касается мазохизма, интересовавшего сексологическую литературу XIX века, он по–прежнему остается загадкой: какая вина побуждает мазохиста требовать себе наказания? Почему это наказание является условием для оргазма? Должны ли мы вслед за Фрейдом полагать, что садист и мазохист формируют пару (активный — пассивный), отсылая к гипотезе о том, что все люди бисексуальны? Или же, как Жиль Делёз, считать, что меняться этими двумя ролями нельзя? Как бы там ни было, но любой семейный скандал — это иллюстрация потенциального садомазохизма его участников. После кризиса люди начинают объясняться: «Я никогда не видел тебя такой. — Я сказала больше, чем думала». Возможно ли это? Ссора обнажила тайну.

Страсти по оргазму, ставшему «доказательством» цветущей сексуальности, подогреваются средствами массовой информации. Взглянем лишь мельком на журналы, выходящие огромными тиражами. До 1960–х годов о сексе практически не говорилось. Марсель Оклер, ведущую рубрики «Дела сердечные» в журнале Marie Claire, обожают — или, наоборот, критикуют — за статью под названием «Любовь, которую не надо бояться называть физической». В прессе 1980–х бесконечно пересекаются две темы: рецепты — почти технические — достижения акме и прославление нежности, «вечной любви». При рассмотрении второй темы «подлинной» сексуальной удачей считается обогащение чувств. Хороший пример подобной тематической комбинации, нацеленной на удовлетворение сексуальных требований и сердечных ожиданий, дает нам журнал Cosmopolitan (№ 118, сентябрь 1983 года). В статье под броским названием «Любовник в настоящем времени» женщинам щедро раздаются смелые советы, как «удержать одноразового любовника»; подобное приключение не считается ненормальным, тональность статьи не имеет ни малейшей морализаторской окраски, стиль–подчеркнуто непринужденный, лишенный каких бы то ни было предрассудков. Даются рекомендации такого типа: «Избегайте поцелуев взасос и надоедливых разговоров». Тем не менее раскрывается традиционная тема (амур–тужур, любовь– морковь), содержащаяся в таком выводе: «Разновидность игры, позволяющей сломать роли. Быть тем, кем хочешь. Превзойти себя. Играть в любовников и любовниц, даже когда биологически ты верен партнеру как сенбернар. Мечтать. И в конце концов создать настоящую страсть. Потому что партнер уже не сможет обходиться без таких моментов. Не сможет обходиться без тебя <���…>. Это долгосрочная инвестиция». В том же номере — статья для мужчин. Здесь речь идет не о том, чтобы «удержать», но о том, чтобы «завоевать» (лексикон военный). Название статьи — «Ухаживания в человеческом обществе». Первая фраза: «Мы здесь ни при чем. В конце концов, не наша вина, если наш примитивный мозг велит нам расправлять плечи, выкатывать грудь колесом и строить глазки, как только мы замечаем кого–то, кто проникает в наше подсознание». Совет: не торопитесь. Говорить женщине ex abrupto [210] С ходу, внезапно (лат.). «Давай займемся любовью» неэффективно, потому что «не всегда дело доходит до логического завершения, есть люди, которые выходят из игры, даже не достигнув стадии „прикосновение“». Какова же стратегия? Она состоит из следующих этапов: 1) внимание; 2) узнавание; 3) разговоры; 4) прикосновения; 5) совокупление. Последняя фраза: «Процесс соблазнения–близость, нежность, ласки, взгляды, телесный контакт —иногда приводит к непредвиденным результатам. И сигналы соблазнения, которыми люди обмениваются, могут создать любовную связь, которую не так–то легко разорвать». Кто же автор этого набора трюизмов? Некий Дэвид Гивенс, утверждающий, что он ученый. Третья статья из того же номера называется так: «Когда можешь, тогда и хочешь». Говорят, фраза взята из «Дневника» Жюля Ренара. Апология воли, статья побуждает читательницу выбрать себе «мишень» в зависимости от собственных качеств: физических, интеллектуальных, социального положения. Не каждая женщина может получить Гонкуровскую или Нобелевскую премию, стать кинозвездой. Нужно согласовывать спрос и предложение — таков закон рынка. Разумеется, трудно фантазировать о «толстом лысом коротышке». Но мечтать только о «молодом, красивом и богатом» опасно и опрометчиво. Рассуждая в таком духе, автор статьи «приходит к выводу», что любой, кто умеет рисовать, «мечтает стать Пикассо», но напоминает, что «рисунок может быть афишей, театральным костюмом, макетом газеты, моделью одежды или дизайном мебели». Последняя часть статьи имеет весьма прозаический подзаголовок: «Средства оправдывают цель». Посыл ясен: каждый человек должен оставаться на своем месте, в своей касте, в своем классе.