Александр Каменский - «Сибирские заметки» чиновника и сочинителя Ипполита Канарского в обработке М. Владимирского

Отношением от 25 гоминувшего Марта за № 1162 мВаше Высокопревосходительство изволили сообщить мне, что во время пребывания ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА в Москве Коллежский Советник Рунич, содержащийся под арестом в собственном доме, по производящемуся в 1 мДепартаменте Московской Уголовной Палаты делу, о злоупотреблениях по бывшей Коммисии сооружения в Москве Храма во имя Христа Спасителя, вновь умолял Его Величество о Всемилостивейшем возрении на прежнюю его просьбу, об освобождении его из под ареста на поручительство, на которую соизволения не последовало, и что в следствие изъявленной по Всеподданнейшему Вашему о сем докладу Высочайшей Его Величества воли узнать, в каком положении находится означенное дело, Ваше Высокопревосходительство, обратясь с вопросом к Московскому Гражданскому Губернатору, сочли нужным предварить о том и меня.

По сему поводу я счел не излишним сообщить Вашему Высокопревосходительству, что Коллежский Советник Рунич в недавнем времени обращался также к Действительному Тайному Советнику Князю Голицыну с просьбою, об испрошении Высочайшаго // соизволения на освобождение его из под ареста прежде окончания означеннаго дела, изъясняя в оной между прочим, что к домогательству сему он Рунич побуждается, сколько стесненным его положением, сколько и тем, что Уголовная Палата предположила уже об одном из подсудимых по тому делу Купце Лобанове, все обстоятельства разсмотреть отдельно, и сделав, не ожидая решения дела, постановление, не только касательно его личности, но и в отношение осеквестированнаго у него леснаго материала, представила об оном 1-му Департаменту Правительствующаго Сената.

О таковой просьбе Коллежскаго Советника Рунича Князь Голицын сообщил мне на зависящее разсмотрение.

Из изтребованной по содержанию оной от Канцелярии 1-го Департамента Правительствующаго Сената справки видно, что хотя действительно в Московской Уголовной Палате постановлено было заключение отдельно от общаго дела, в отношении степени прикосновенности к оному Купца Лобанова; то Правительствующий Сенат признав таковое заключение преждевременным, на оное согласия не изъявил, а предписал Палате указом от 30-го минувшего Апреля разсмотреть действия Лобанова совокупно с поступками прочих лиц, к делу прикосновенных, и потом постановить общее по оному о всех их ре//шение. С тем вместе Сенат о поспешнейшем окончании означеннаго дела сделал вновь Палате строжайшее подтверждение.

За изъясненным определением Правительствующаго Сената, в законную силу вошедшим, не считал себя в праве приступить к каким-либо распоряжениям по просьбе Коллежскаго Советника Рунича, я вместе с сим известил о том Князя Голицына.

С совершенным почтением и преданностию имею честь быть

Вашего Высокопревосходительства

покорнейшим слугою

№ 4873

14 мая 1830

Его Выс[о]к[о]пре[восходительст]ву

А.Х. Бенкендорфу

Ваше Высокопревосходительство

Милостивейший Государь! 146 146 Сверху Л. 26 карандашная помета: «У князя Голицына спросить в каком положении находится дело по построении Собора, что Государю сего желаемо знать».

В прошлом 1829 году, я принимал смелость утруждать ваше высокопревосходительство всепокорнешею прозьбою о обращении правосуднаго, милосерднаго воззрения на скорбную участь мою, паче всякой меры угнетенную. Вашему высокопревосходительству благородно было отозваться ходатайствовавшему за меня, благодетелю моему, Александру Александровичу Волкову, что не прежде можете что либо предпринять к облегчению тяжкаго моего положения, как по решении в Уголовной Палате дела о чиновниках бывшей Коммиссии Сооружения Храма 147 147 Подчеркнуто карандашом в документе. , в ком имел я несчастие быть некогда советником. Ныне, дело сие Палатою решено и внесено к Г. Московскому Военному Генерал-Губернатору. Сколько Уголовная Палата ни старалась по догадкам Г. ревизора Стрекалова обвинить 148 148 В нижнем правом углу л. 26 карандашная помета: «Писано князю Д.В. Голицыну 18 октября № 33». // подсудимых; но, вопреки всех ея усилий, с лишком четыре года продолжавшихся, она не нашла ни единой черты к изобличению меня в каком либо злонамеренном действии. В следствие чего, принудила меня, равно как и бывшаго Правителя Канцелярии, Коллежскаго Советника Канарскаго, совокупно же со мною обвиняемаго, к отрешению от должности и неопределению впредь за разныя упущения и безпорядки, в которыя мы были вовлекаемы влиянием Директора Витберга и за соглашение с представлениями его о заготовлении материалов. Благоволите ваше высокопревосходительство потребовать от Г. Московскаго Военнаго Генерал-Губернатора сведение о справедливости слов моих и отзыв его, из дела извлеченный, должен подтвердить их.

Я не дозволю себе оправдываться здесь против обвинений Уголовной Палаты; ибо, совершенно уверен, что Правительствующий Сенат, куда дело поступить должно, с перваго взгляда усмотрит мечтательность Палатскаго приговора и невинность оправдится; но смею токмо // сказать 149 149 Сверху л. 27 карандашная помета: «Рунич – просит отпустить его на поруку». , мог ли я не соглашаться с Витбергом, когда все его представления безмолвно принимались в уважение самими Первенствующими Членами, как то: Преосвященным Митрополитом Филаретом, Г. Московским Военным Генералом Губернатором и Г. Сенатором Кушниковым?

Четыре года и шесть месяцев, лишен будучи всех средств к существованию, страдаю я под тяжким ярмом, чему едва ли есть другий пример в благословенное царствование ныне царствующаго Государя Императора. Есть либо и подлинно были те упущения и безпорядки, в коих Палата обвиняет меня и Канарскаго; то как происходившие до всемилостивейшаго Манифеста 22-го Августа 1826-го года, не должны быть изъяты от дарованнаго великодушным и чадолюбивым Монархом всепрощения. Наконец, есть либо на осужденных падало казенное взыскание, не по догадкам выводимое, но законными доводами действительно обнаруженное, то и в таком случае оно обезпечивается либо мнением подсудимаго, либо поручительством до окончания дела в высшем Правительстве. Я же, как злонамеренный преступник, // непризнанный таковым и самою Палатою, содержусь под арестом без мала пять лет и тогда, как правосудная, отеческая десница всемилостивейшаго Государя Силою Манифеста разторгла узы и таких преступников, которые осуждались к тягчайшим наказаниям.