Збигнев Залуский - Сорок четвертый

Польская специфика — это и сила, и слабость польской революции. Сила, поскольку сама сущность императивов, порождающих революцию, заключает в себе единство интересов трудящихся и интересов всей нации. Слабость, поскольку очень легко не заметить социального содержания конфликта, когда он выступает в национальной форме, когда угнетатели и угнетенные стоят рядом перед дулами карателей, когда недавние организаторы системы эксплуатации становятся организаторами борьбы за независимость, когда политическая эмансипация масс зачастую означает разрыв с восстановленной в подполье организацией собственной жизни и самообороны нации, создание которых стоило такого труда.

Но объективная обстановка, независимо от воли отдельных политических деятелей, независимо от того, как они сами оценивают переплетение интересов, неумолимо диктует свое. Понимание этого облегчает и ускоряет, несмотря ни на что, социальную революцию. Совершаемая во имя национальных интересов и в национальной форме, она выглядит более заманчиво, более привлекательно, а следовательно, обладает большей силой и обходится менее дорого. Пронизанная социальным содержанием, она отличается динамизмом, решительностью и быстрее переходит к фазе созидания, к фазе строительства новой жизни. А эта фаза означает и должна означать фазу национального возрождения, возрождения через социальное преобразование, фазу социальной революции и национального восстания.

Приближалось 22 июля 1944 года.

День первый.Генерал Владислав Андерс в своих воспоминаниях «Без последней главы» пишет:

«…Снабжение войск союзников, все более отдаляющихся от баз на юге Италии — Таранто, Бари, Неаполя, — в будущем окажется невозможным… Отсюда возникает необходимость овладения крупными портами на севере. Такими портами были Анкона на Адриатическом море и Ливорно на Тирренском море. Наступление на Анкону становилось, таким образом, необходимым этапом операции, и прежде всего интендантского обеспечения продвижения 8-й армии на север. Об этом свидетельствовал и полученный вскоре подробный приказ, ставивший задачу овладеть Анконой и открыть доступ в порт, который необходим для хозяйственных целей» {86} 86 Władysław Anders: „Bez ostatniego rozdziału”, Newton, 1950, s. 247. .

Короче говоря, 18 июля 1944 года 2-й корпус занял Анкону.

В тот же самый день политработник 1-го танкового полка на совещании в Озеранах на Волыни делал заметки для беседы с танкистами:

«Начинается борьба непосредственно за польскую землю. Нас ждали пять лет. Чем быстрее будет наше продвижение, тем больше соотечественников мы спасем, тем меньше деревень сожгут немцы…» {87} 87 Дневник Павла Сольского, рукопись, фрагменты опубликованы в журнале „Wojsko Ludowe”, nr 7, 1962. .

В тот же день на расстоянии 1200 километров от Анконы и всего лишь в 40 километрах от первых польских деревенек на берегах Буга — над речкой Турьей, в Мазурских и Шацких лесах — гремели залпы 260 орудий и тяжелых минометов артиллерии польской армии, сформированной в СССР. Польская артиллерия оказывала поддержку советскому 91-му стрелковому корпусу 69-й армии, начавшему последний — перед вступлением на польские земли — штурм. На последнем сорокакилометровом участке пути на родину через деревни Чмыкос и Штунь, Замлынь и Ягодин, по местам недавних трагических боев 27-й дивизии АК польские орудия прокладывали путь советской пехоте, подобно тому, как до этого на протяжении 1460 километров советская пехота, Советская Армия прокладывали Польше путь к свободе. От Волги до Турьи.

20 июля части 2-го польского корпуса в Италии форсировали реку Эсино. Безвестная речка, незначительный эпизод. В 14 часов здесь погиб Цедро из 15-го полка познанских улан… {88} 88 „Dzieje 15 pułku ułanów poznańskich”, Londyn, 1962, s. 380, а также, s. 474.

Как раз в этот момент рядовые 312-й стрелковой дивизии Советской Армии форсировали Буг под Дорохуском и Хуссынном, занимая первые метры заросшего камышом польского берега, а в цепях советских 1083-го и 1079-го стрелковых полков двигались разведчики, наблюдатели и связисты польских частей: 1-го минометного полка, 1, 2 и 3-го полков легкой артиллерии. Они еще не отличали преодоленный пограничный Буг от следующей водной преграды — скрытого в камышовых зарослях ручья Удали… А в «Вольфсшанце», где шло заседание, полковник Штауффенберг поставил под стол, к ногам сидевшего рядом Гитлера, портфель с бомбой.

21 июля, в пятницу, польские летчики сбили над Лондоном 22 летающих снаряда Фау-1.

Польские снаряды вытесняли гитлеровцев за околицу Дорохуска, 4-й польский полк противотанковой артиллерии вел огонь по четырем «фердинандам» и пехотному батальону, блокировавшим дорогу на Хелм.

В 16.40 в Монте-Марциано на Адриатическом море в штаб 15-го полка улан прибыл «главнокомандующий генерал Казимеж Соснковский, который детально ознакомился с боевой обстановкой и действиями полка в битве за Анкону. Он поблагодарил полк и поздравил его с успехами, расписавшись в книге почетных посетителей…» {89} 89 Там же, с. 382. .

22 июля первый советский танк 7-го гвардейского кавалерийского корпуса въехал в Хелм, а солдаты 2-го польского полка легкой артиллерии переправляли свои машины и орудия на левый, польский берег Буга.

23 июля подпоручник Павел Сольский из 1-го танкового полка записал в своем дневнике:

«С самого утра поехал осмотреть переправу. На переправе толчея, тысячи машин. Сама река не очень широкая, каких-нибудь 50 метров. Это — Буг. За рекой — польская земля. Невольно мной овладевает сильное волнение. Устанавливаю украшенную зеленью арку с лозунгом «Да здравствует независимая, сильная и демократическая Польша!». Через мост переезжают танки. Один из них свалил арку. Досадно».

Командир взвода 1-го танкового полка Станислав Добжаньский пишет:

«К танкам, опираясь на палку, пробралась старая, морщинистая бабуся, ведя за собой маленькую девочку.

— Где же эти солдатики, покажите мне их, люди!

— Здесь, бабка! — крикнул один из танкистов.

Бабуся долго приглядывалась, моргая покрасневшими глазами. Потом достала из-под фартука небольшую испеченную на угольях лепешку из муки грубого помола.

— Ешьте, солдатики, вам нужна сила, чтобы побить немцев и навсегда выгнать их от нас.

— Мы не голодны, бабушка, — ответил наш поручник.

— Берите, — голос старушки задрожал, — у меня нет ничего другого, а я хочу угостить вас. Чтобы вы хорошо воевали и защитили нас. У меня только и осталась внучка… всех поубивали… я с ней осталась одна на старости лет, — заплакала бабка. — Ну почему вы не пришли месяцем раньше?

Каждый из нас съел по кусочку бабкиной лепешки, чтобы она напоминала нам в последующих боях о том, что наш долг избавить людей от одинокой старости и сохранить детям семьи» {90} 90 Stanisław Dobrzański: „Czelabińsk — Warszawa”. В кн.: „Słowa żołnierskie”, Warszawa, 1953, s. 145. .