Збигнев Залуский - Сорок четвертый

Первая польская автомашина с четырьмя офицерами управления политико-воспитательной работы армии въехала в Хелм. Прикрывавшая город группа советских пехотинцев с одним танком и двумя орудиями отражала близ него яростные атаки недобитых гитлеровцев, пробивавшихся на запад. Подполковник Талдыкин, командир полка польских истребителей, и капитан Медард Конечный, уроженец Демблина, участник сентябрьской кампании, пилот советского «яка», эскортировали три «Дугласа», летевших из Ровно на Хелм {91} 91 Medard Konieczny, Kazimierz Sławiński: „Jaki startują o świcie”, Warszawa, 1962, s. 152—154. . Была вызвана 1-я кавалерийская бригада, находившаяся ближе всех. Спешившиеся эскадроны с песнями входили в город. Вскоре «дугласы», на борту которых находились члены ПКНО, приземлились на полевом аэродроме. Из них высадились Эдвард Осубка-Моравский, Болеслав Дробнер, Станислав Скшешевский и другие — они были уже здесь, на родной и свободной земле. Другие соавторы новой главы истории, выполняя свои новые обязанности, оставались пока на братской земле: Ванда Василевская и Стефан Ендриховский — в Москве, через которую осуществлялась связь с большой политикой, с миром; генерал Зигмунт Берлинг, генерал Александр Завадский, полковник Эдвард Охаб — где-то на марше в районе Люблина вместе с первыми боевыми эшелонами 1-й армии войска ПКНО; Михал Роля-Жимерский и полковник Турский (Мариан Спыхальский) — в Троянове, под Житомиром, где рождался второй эшелон вооруженных сил. И наконец, те, для которых под текстом июльского Манифеста было оставлено пять свободных мест без указания фамилий: Владислав Гомулка, Болеслав Берут и другие — там, на западе, в стране, ждущей освобождения, в еще оккупированной Варшаве. Они завершали последние дела ЦК ППР и президиума КРН в подполье. В это время в Хелме командир кавалерийской бригады полковник Радзиванович подвел к трибуне невысокого, самого обычного на вид человека. Этот человек в смущении, как бы беспомощным жестом снял шляпу, и сотни людей на площади также обнажили головы. Человек на трибуне дрожащим от волнения голосом начал читать листок, который держал в руках… {92} 92 В. А. Радзиванович. Под польским орлом. М., 1959, с. 35—36. .

Это был член ПКНО Анджей Витос — не тот известный Винценты, «вежхославицкий староста», трехкратный премьер, руководитель крупной партии [11] Винценты Витос (1874—1945) — видный деятель правого крыла польского крестьянского движения, основатель и председатель партии «Пяст». — Прим. ред. , а всего лишь его брат. Но теперь этот неизвестный Анджей Витос, вице-председатель ПКНО, оглашая на первом собрании населения в первом освобожденном польском городе программу, осуществить которую тот, другой — его великий брат, — никогда не решился, в каком-то смысле сам становился великим. Он был велик величием момента, величием воли народа, выраженной в словах, которых тот никогда не произносил, — в словах июльского Манифеста.

На следующий день на проводах международных линий связи, в эфире, на страницах официальных заявлений и на полосах газет началась борьба по вопросу; о характере совершившегося факта: является ПКНО правительством или только административным комитетом? Проявление это политической инициативы или отражение потребностей военного времени?

Смешной спор! Создание ПКНО было необходимостью. Как с точки зрения текущих потребностей, так и с точки зрения истории. Там, где люди творили историю своими делами, а не декларациями, сомнениям не было места.

И хотя свою деятельность члены комитета начали с того, что выбросили старые бумаги и поломанные стулья из здания железнодорожного управления в Хелме, хотя первые поступления в государственный бюджет составили суммы, полученные за счет продажи на рынке дрожжей но 1000 злотых за килограмм, а единственным техническим средством, которым располагал ПКНО в течение первых пяти дней, была пароконная бричка, доставленная отрядом АЛ капитана Котвицы (Скшыпека), комитет действовал {93} 93 Krystyna Kersten: „Pierwsze dziesięć dni PKWN”, „Polityka”, nr 29, 17 VIII, 1965. .

Да, его уланы пошли на запад, на Люблин, его танки уже приближались к Висле, его автомашины возили из-за Буга боеприпасы для орудий, ведущих огонь под Демблином и Пулавами. Это было важнее всего. А комитет в это время изгонял из Хрубешува и Жулкевки последних представителей оккупационных властей, принимал меры к налаживанию работы разрушенного цементного завода в Реёвце и парализованного железнодорожного узла в Хелме, монтировал телефон и почту, призывал к уборке урожая и вел подготовку к разделу земли и открытию школ, заботился о выпечке хлеба. Он призывал к борьбе с захватчиками, организовывал повседневную жизнь нации, вел подготовку к восстановлению и преобразованиям. Организовывал коллективный, общегосударственный труд людей. Руководил. Управлял. Управлял на территории малюсенькой, но непрерывно, ежедневно увеличивавшейся благодаря крови, пролитой солдатами союзнических советских корпусов и польских дивизий, которые двигались на Люблин, Демблин и Пулавы, расширяя сферу его власти и ответственности, все дальше на запад и на север — вплоть до Вислы и предместий Варшавы.

23 и 24 июля советская 2-я гвардейская танковая армия вела бой за Люблин. Здесь был тяжело ранен командующий армией генерал-полковник Богданов, и здесь, прежде чем двинуться на запад, к Висле, она потеряла много танков. 26 июля три танка 16-го танкового корпуса этой армии, промчавшись по улицам Демблина, ворвались на мост {94} 94 Ф. Высоцкий, М. Макухин, Ф. Сарычев, М. Шапошников. „Гвардейская танковая”, М., 1963, с. 119—124; Heinz Guderian: „Wspomnienia żołnierza”, Warszawa, 1958, s. 293. . Немцы, охранявшие предмостные укрепления, не устояли перед ними. Но немецкие саперы не дремали: сотрясаясь от взрывов, мост осел, преграждая путь через Вислу в глубь Польши.

28 июля 1-я и 2-я дивизии 1-й польской армии достигли берегов Вислы между Демблином и Пулавами и заняли позиции в прибрежных зарослях и на противопаводковых дамбах. На форты Демблина прибыл командующий 1-й армией генерал Зигмунт Берлинг вместе со своим заместителем Каролем Сверчевским. Когда-то комендант Юзеф Пилсудский смотрел отсюда на восток, мысленно оценивая крушение всех своих восточных планов и концепций. А эти: Берлинг — легионер, Сверчевский — коммунист, находились тогда в противостоящих друг другу лагерях, по разную сторону, можно сказать, целились друг в друга из винтовок… Сегодня они были вместе, вместе смотрели туда, где за рекой уже целых пять лет томилась замученная страна. Лениво журчала Висла, где-то неподалеку с территории крепости десяток-другой одетых в штатское молодых парней умело вели огонь из брошенного немцами зенитного орудия, посылая за реку снаряд за снарядом. На западном берегу реки стояла тишина. Разведка доносила, что перед фронтом армии находятся лишь поспешно стянутые остатки немецких войск, четыре-пять батальонов, пять-шесть артиллерийских дивизионов. Отсюда, из-за реки, казалось, что и этого нет.