Адель Алексеева - Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории

Брат Владимир считал, что все это чудовищная провокация кучки садистов и ненавистников человечества, захвативших власть, которые намеренно старались нанести как можно больше зла людям и как можно больше ущерба самой России».

Владимир работал на строительстве канала Москва – Волга, канал проходил недалеко от Дмитрова.

Между тем фашисты, захватив пол-Европы, приближались к России. В эти-то годы Владимира Голицына арестовали и отправили в концлагерь (в тюрьму) на восток.

Это было самое печальное прощание Елены и Владимира.

Дети обнимали отца, а он целовал и целовал любимую Леночку. Он умел играть с детьми, загадывать загадки, рисовать, а его остроумие всегда веселило жену. Кто же теперь будет давать утешение в эти военные дни?

(Сохранилась изумительная фотография любящих супругов: опершись на подоконник, оба выглядывают из окна и смеются.)

А ГПУ все более свирепствовало.

Усилилась бюрократия, всюду искали вредителей или организаторов монархических союзов и рассылали бумаги, подобные хотя бы вот этой:

«Совершенно секретно

Товарищу Сталину

Направляю докладную записку начальника УНКВД Западно-Сибирского края т. Миронова. Считаю необходимым разрешить образование в ЗСК тройки по внесудебному рассмотрению дел по ликвидированным антисоветским повстанческим организациям.

Справка по делу эсеро-монархического заговора в Западной Сибири

УГБ НКВД на территории Западно-Сибирского края вскрыты кадетско-монархическая и эсеровская организации, которые по заданиям японской разведки и „Русского общевоинского союза“ готовили вооруженный переворот и захват власти».

Вот, к примеру, один документ:

«Контрреволюционная организация создала крупные филиалы в городах: Новосибирске, Томске, Бийске и Нарыме, куда вошли белое офицерство и кадетско-монархические элементы из числа бывших людей и реакционной части профессуры и научных работников…»

Впереди была неизвестность. Но Елене, с ее шереметевской породой, с мужеством, наследственностью, оптимизмом и музыкальностью удалось преодолеть тяготы войны, вырастить сыновей, дочь, полюбившую Трубецкого, отправить ее за мужем в Сибирь…

Рай любви превратился в ад разлуки. И какой разлуки! Владимир Голицын сначала был в Бутырках, а потом в страшной тюрьме, в Свияжске. Но – удивительную свою любовь он сохранил до последних дней. Как и она. Его спасал характер, верность предкам, дети и… музыка.

Владимир Голицын из тюрьмы писал поразительные письма, они наполнены нежностью, дышат бодростью. Он шутил даже в канун своей кончины. Вот это удивительное письмо любимой:

«10 сентября 1942 года. Поздравь меня, моя милая женушка! Вчера меня вызвали в УРЧ, где в обществе нескольких веселых девушек, очень симпатичных, одна из них прочла мне приговор: пять лет исправ. лагерей… Я выслушал приговор равнодушно (ждал десять), сострил довольно плоско: „Год я уже отсидел, а там одна Пасха, две Пасхи, три Пасхи – и дома“, на что последовал взрыв хохота… Я ни о чем думать не могу. Память ослабела… Пайки хлеба здесь (как и во всех лагерях) дают с довесками, которые прикалывают сосновой палочкой… Нижняя корка иногда бывает горелая. Я ее скребу в кружку и лью воды немного. За ночь получается настой. Утром наливаешь в него кипяток, и получается восхитительный напиток, вроде кофе.

Душа моя! Не может быть, что бы я здесь загнулся и жизнь моя у же кончилась для воли. Неправда, выгребу… – так хочется тебя еще любить!»

Музы у Шереметевых от века в век ходили хороводом. Елена знала множество романсов, арий. Уже в поздние годы дети записали диск, и одну копию подарил мне ее внук Петр Трубецкой.

В ее романсах как бы отразилась вся жизнь: от Фонтанки до Воздвиженки, от фантастических детских праздников до Пасхи:

Внучка Сергея Дмитриевича Шереметева не посрамила ни деда, ни всего славного рода Шереметевых.

Елена Владимировна стала женой Андрея Владимировича Трубецкого. Ее мать – Елена Петровна Шереметева (в замужестве Голицына), отец – Владимир Михайлович Голицын. Илларион и Михаил – ее братья.

Андрей Владимирович Трубецкой – князь, пря мой потомок философа и общественного деятеля Сер гея Николаевича Трубецкого, внук первого выборно го ректора Московского университета. В 1939 году был призван в армию. Как только началась Великая Отечественная война, отправился на фронт, воевал в партизанском отряде. Будучи тяжело ранен, оказался в плену. Трубецкой мог бы остаться после войны на Западе, но предпочел вернуться на родину, хотя знал, что его может ждать, – ведь слово «князь» было там почти бранным.

Трубецкому удалось поступить в университет, на биофак, но от него потребовали сотрудничества с органами КГБ. Он отказался – и был сослан на медные рудники. Туда к мужу отправилась его жена Елена и с огромными трудностями добилась свидания.

В книге А. В. Трубецкого «Пути неисповедимы», охватывающей период с 1939 по 1956 год, одна из глав написана его женой Е. В. Трубецкой, в ней нашла отражение лагерная жизнь тех лет.

…Поезд остановился на станции Новорудная поздно ночью. Все вылезли. Темно, холодно. Вокзал – врытый в землю вагон без колес, еле освещенный тусклым светом фонаря. Вокруг стояли грузовые машины. Люди с вещами сновали, спрашивали, натыкались друг на друга.

Машины шли в рудник – 4 километра от станции. Там же поселок – Старый Джезказган. Рудник Джезказган обозначен на карте в самом центре Казахстана крошечной точкой. Там добывают медную руду. Там он. Сердце сжалось в маленький комочек и ничего не чувствовало.

Влезли в огромный грузовик. Грузовик полетел куда-то в темноту. Впереди сквозь пыль тускло мелькали огни. Там он. Где? Как? Под какой крышей? За какой проволокой?

Грузовик круто заворачивал по неровной дороге. Все наваливались друг на друга. Впереди, там, где мелькали огни, зло лаяли собаки. Выехали из темноты. Шахта, террикон. Поехали вдоль высокой каменной стены, освещенной сверху. Начинался поселок. Спрашивать не хотелось. Вокруг чужие, черные люди, закутанные от холода. Замелькали низкие хаты. Как бы слипшиеся друг с другом, они внезапно вырастали из темноты и так же внезапно исчезали. На шахтах горели дежурные огни, тускло освещая колю чую проволоку и вышки по углам. На улицах никого не было. Поселок Старый Джезказган спал.