Адель Алексеева - Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории

Дела из Домовой канцелярии «возносились» к «его сиятельству графу», а затем в виде приказов рассылались в вотчины. О получении и исполнении приказов Ивановское вотчинное правление должно было «в должной срок» прислать рапорт в Домовую канцелярию.

Главным назначением Домовой канцелярии оставался контроль за приходными и расходными суммами вотчин.

Домовая канцелярия в Москве выступала и в качестве судебного органа, разбирая некоторые спорные дела между крестьянами. Вершили суд над крестьянами, налагали штрафы, взимали оброки и недоимки, была судейская, располагавшаяся во втором этаже «судной («приказной») избы».

Московская домовая канцелярия управляла всеми владениями Шереметевых, рассеянными по всей территории Великороссии. Многие из этих вотчин были значительными по своим размерам и требовали постоянного контроля, как со стороны графа, так и со стороны канцелярии. Позднее были учреждены две Домовые канцелярии: в Санкт-Петербурге и в Москве. В 1840 г. граф Дмитрий Николаевич, «признавая наименование ее Главною излишним», приказал ее «впредь именовать Домовою канцеляриею», но такое название она носила только до февраля 1855 года, а потом – Санкт-Петербургской конторой.

В документе говорилось: «Главная домовая канцелярия будет иметь самое строгое и наблюдательное правление, всякой проступок, медленность, увертка или коварство, а особливо штрафы, будут медлится потворством или будут вместо виновнаго взысканы или взяты на оплату за виновнаго из мирских зборов, за чем крепко будет смотреть наблюдательная часть, особо установленная, в таком случае немало немедля будут строго наказаны особыми и новыми к тому посредствами».

Контролировать работу канцелярий должен был главноуправляющий, который подчинялся графам Шереметевым. При Д. Н. Шереметеве обязанности главноуправляющего передаются князю Федору Михайловичу Касаткину-Ростовскому. Дмитрий Николаевич писал: «доверяю вам… погашать мои долги по Вашему усмотрению, а равно делать новые займы».

В 1855 году многие должностные лица предписанием графа Д. Н. Шереметева получили новые названия. Так, экспедиторы стали управляющими домовой конторой, казначей – кассиром, повытчики канцелярии – письмоводителями, младшие канцелярские служители стали именоваться писцами. И только название бухгалтера осталось без изменения (но – не было тогда никаких менеджеров!).

«В 1858 году должности заведующего Московской конторой и управляющего Санкт-Петербургской конторой были совмещены в одном лице – П. Г. Суслове, который управлял конторой в Санкт-Петербурге вместе со вторым управляющим – М. В. Боровковым. Однако после увольнения от занимаемой должности М. В. Боровкова в 1861 году П. Г. Суслов стал единоличным управляющим Санкт-Петербургской и Московской конторами…»

От экономических преобразований в Иваново-Вознесенске Сергей Дмитриевич легко переключился к тому, что больше его занимало, – к народным промыслам и иконам.

В 1900 году он решил посетить Мстеру, Палех и Холуй. Людям нравились палехские изделия – причудливые линии, тонконогие изящные кони, красные, золотистые, черного цвета, плавные линии женских фигур. Более того – издавна жили иконы палехского письма, но, к сожалению, икон в таком стиле делали все меньше и меньше.

Не так далеко от Палеха село Холуй. Имя это незвучное, но место – чрезвычайное. Посреди села – река, словно широкая дорога, а справа и слева, вдоль реки, дома и домики, разноцветные и веселые. В них жили мастера этого промысла и иконописцы.

Они чувствовали цвет, форму, у них были свои сюжеты, оригинальные. Но… Граф увидел, что почти совсем исчезли в Холуе иконные работы. Народное иконное творчество заглохло.

Вернувшись из поездки, Шереметев доложил о ней в Петербурге, его поддержали, и было решено написать «Записку» наверх. Изложить все, что необходимо предпринять для сохранения народных промыслов и икон. И не только. В «Записке» были предложения сохранить древние рукописи, возбуждать в русском обществе интерес к древней русской литературе.

В Фонтанном доме (а потом в Наугольном в Москве) он собирает архивы, объединяет интеллигенцию. Кого? Любителей древней письменности и хранителей ее.

– В «Записке» много внимания уделено вопросу о необходимости создания библиотек, в частности, граф Шереметев занимался открытием библиотек совместно со сводным братом Александром.

– Сохранение народных библиотек необходимо – надо дать народу возможность удовлетворять потребность здорового просветительского чтения. В этом направлении он работает вплоть до 1917 г.

Особый упор граф делал на машинное производство икон. Нельзя, чтобы печать заменяла творчество – это станет началом конца народного церковного искусства. В «Записке» на имя государя Шереметев писал: «Только учреждением иконописных школ возможно обеспечение дальнейшего движения нашей иконописи, основанной на почве народных и художественных традиций». (Знал бы он, ревнитель православия, что спустя несколько лет не только традиционное, но и машинное производство икон подвергнется осквернению.)

Г.С.Ш. видел свои начинания связанными с главной проблемой века (да и веков) – с проблемой отношений Востока и Запада. В мире всегда шли об этом споры. Так Шереметев с Голенищевым-Кутузовым предложили создать историческое общество и издавать журнал «Старина и новизна».

«Дело… представляется до крайности простым и ясным: борьба идет совсем не между сторонниками свободы, с одной стороны, и представителями власти, с другой, а между всеразлагающим космополитизмом и русским народно-историческим самосознанием. Вот истинные непримиримые противники, и это надо выяснить, во что бы то ни стало, чтобы окончательно рассеять туман и обман, напущенные космополитами-западниками на молодые и неустановившиеся умы русских людей всех знаний и состояний. Нужно доказать научно, на основании твердых исторических фактов, как 2×2=4, что космополитизм обманно и притворно поднимает соблазнительное для толпы знамя свободы… и что торжество и воплощение русской государственной идеи только и обеспечивает как всему народу… так и каждой отдельной личности наибольшую долю свободы, спокойствия и благосостояния».

Николай II горячо одобрил идею создания Общества: «Дай Бог успеха этому святому делу, которому я буду сочувствовать всей своей душой».

Общество, по мнению его учредителей, должно решить важнейшую задачу: разрушить заблуждение, называемое «верою в европейскую цивилизацию… которая погубила Европу и чуть-чуть не погубила Россию, спасенную Александром III».