Алла Краско - Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события

В его библиотеке имелись труды по теории и истории искусства Винкельмана и Палладио. Украшением ее стало собрание гравюр и эстампов. На полках стояли произведения античных авторов во французских переводах, Гете по-французски, Мильтона в оригинале, произведения современных ему Скюдери, Жанлисс…

Библиотека имела огромный медицинский отдел, интерес к такого рода трудам объясняется, скорее всего, слабым здоровьем графа Николая Петровича.

Обширный исторический отдел содержал книги по всеобщей истории, истории многих стран мира, мемуары, относящиеся ко времени Великой французской революции. Любопытно, что историю России в его библиотеке представляли труды французских и английских авторов.

Почетное место занимали опубликованные его отцом в 1773 и 1774 годах документы деда, фельдмаршала Шереметева, переплеты изданий украшали гербовые суперэкслибрисы Шереметевых.

Немалое место занимали в библиотеке сочинения отцов церкви, в основном западноевропейских католических авторов, а также философские трактаты Монтеня, Вольтера, Руссо, Монтескье.

Библиотека, собранная графом Н.П. Шереметевым, была типичной для интеллектуальных запросов образованного русского аристократа эпохи Просвещения. Она бережно сохранялась его сыном и внуком и всегда хранилась отдельно как памятник своего времени.

Образы жизни графа Николая Петровича в московский и в петербургский периоды жизни сильно отличались друг от друга.

В Москве, при жизни отца и после его смерти, граф Шереметев жил широко и хлебосольно, оправдывая свое прозвание «Крез меньшой». В Петербурге, несмотря на высокое служебное положение, он жил далеко не так широко и открыто. Близких друзей среди равных ему по происхождению и богатству было немного. С юных лет дружил с князем Александром Борисовичем Куракиным, который в годы царствования Павла был вице-канцлером. Еще со времени жизни в Москве поддерживал близкие отношения с Дмитрием Адамовичем Олсуфьевым, московским губернским предводителем дворянства.

Другой близкий ему человек, князь Андрей Николаевич Щербатов, приходился ему родственником, поскольку его матерью была Анна Васильевна Шереметева, дочь Василия Серге евича Шереметева.

Князь Петр Васильевич Урусов, его дальний родственник, и князь Александр Михайлович Голицын в московский период сблизились с ним из-за особого пристрастия к театру. Граф Николай Петрович оплачивал театральную ложу для князя Урусова.

Среди более-менее близких ему людей в Петербурге надо назвать еще графа Григория Григорьевича Кушелева, который служил при Малом дворе и звался среди современников «гатчинским адмиралом». Он был соседом графа Николая Петровича – его дом находился рядом с Фонтанным домом.

В столице он поддерживал отношения с князем Николаем Борисовичем Юсуповым и графом Павлом Сергеевичем Потемкиным – страстными театралами и меломанами.

С некоторыми вельможами он был связан по долгу службы в Сенате или при Дворе. Среди них петербургский генерал-губернатор (и организатор заговора против императора Павла) граф Петр Алексеевич Пален, граф Юлий Помпеевич Литта – посланник Ордена Святого Иоанна Иерусалимского (позже – обер-гофмейстер двора), статс-секретарь Дмитрий Прокофьевич Трощинский, управляющий Кабинетом императрицы Марии Федоровны Михаил Иванович Даноуров. Он состоял в переписке с Екатериной Романовной Дашковой и с Гавриилом Романовичем Державиным, главным образом, по делам службы.

Содержание его петербургского дома было поставлено с размахом. Штат служащих – огромный, по некоторым данным, он составлял более 300 человек, как из крепостных, так и из вольнонаемных, что обходилось графской конторе почти в сто тысяч рублей ежегодно.

Управителем Фонтанного дома при графе Николае Петровиче служил Никита Александров, сын управителя Петра Александрова. Как и отец, граф Николай Петрович проявлял заботу о своих служащих. Так, в августе 1796 года он писал из Москвы в домовую канцелярию Фонтанного дома: «Детей Петра Александрова стараться отдать учиться грамоте, читать, писать по-русски, а также и арифметике, а по прописанные …науки – оставить». На территории усадьбы существовала своя больница, где лечили дворовых людей графа.

1798 год стал для графа Николая Петровича особенно трудным: он тяжело заболел, чуть было не подвергся опале, и совершенно неразрешимой казалась ему главная проблема его частной жизни – отношения с Прасковьей Ковалевой, с 1788 года ставшей его фактической женой.

В Фонтанном доме конца XVIII века существовала так называемая тайно-семейная половина, которая находилась в южной части здания, рядом с домовой церковью. Это комнаты Прасковьи Ивановны: спальня, предспальня и гостиная, называемая Красной, или Суконной, комнатой, по цвету сукна обивки стен. В ее покои можно было попасть из спальни графа Николая Петровича по специальному мостику-переходу. Под окнами своей спальни, выходящими в сад, она посадила клен, а граф Николай Петрович – березу, и эти деревья как памятник их любви долго еще росли в саду.

Прасковья, едва появившись на сцене театра, сразу привлекла к себе внимание молодого графа – сперва как талантливая артистка, а вскоре и как женщина. Но только после смерти отца, которого граф Николай Петрович с детских лет побаивался, они стали жить вместе открыто.

После переезда в Петербург ее положение невенчанной жены (и в Москве – непростое) стало еще тяжелее. Она уже не могла выйти на сцену и хотя бы на время спектакля забыть бросаемые на нее злые или завистливые взгляды, не слышать шепота за спиной. Театр распустили, и ее карьера как певицы закончилась. Последнее выступление Прасковьи на сцене состоялось в мае 1797 года, при посещении Останкино царственными гостями.

В народе таких невенчанных жен называли «барская барыня». Это был нелегкий крест. Прасковья не могла себя чувствовать хозяйкой в доме, не могла принимать вместе с графом гостей и сопровождать его – для общества и двора он оставался холостым мужчиной.

У нас мало достоверных сведений о том, чем занималась Прасковья Ивановна в Фонтанном доме с конца 1795 года по момент своей смерти в феврале 1803 года.

«При ее комнатах» по распоряжению Николая Петровича «состояли» несколько ее подруг, бывших актрис театра, – Татьяна Шлыкова, Степанида Мукосина, Марфа Урузова.

Ближе других девушек была Татьяна Васильевна Шлыкова. Ее отец, приписанный к крестьянам села Павлова, нижегородской вотчине графов Шереметевых, служил оружейным мастером при Ригскаморе в Фонтанном доме при графе Петре Борисовиче. Мать, Елена Ивановна, состояла при графине Варваре Алексеевне и даже была ее доверенным лицом. Татьяну взяли на обучение примерно в семь лет. Она стала первой танцовщицей в театре еще во времена графа Петра Борисовича, танцевала перед Потемкиным в Кусково и получила от него в подарок дорогой платок. Екатерина II после спектакля подарила девушке несколько червонцев.