Хэлфорд Маккиндер - Географическая ось истории

Эти обширные сарацинские владения, подчинение северных и южных земель всадниками на верблюдах при господстве на западе и востоке мореходов, просуществовали недолго, ибо вмешался роковой дефект: арабская база не располагала достаточно многочисленной живой силой, способной обеспечить покорность завоеванных территорий. Впрочем, никто из изучающих реалии, на которые следует нанизывать стратегическое мышление любого правительства, стремящегося к мировой власти, не должен упускать из вида предостережения, почерпнутые из истории человечества.

Империю сарацин низвергла не Европа и не Индия; удар с севера нанес Хартленд, и это неоспоримый факт. Аравия окружена морями и пустынями со всех направлений, кроме одного – со стороны Хартленда. Западную морскую силу арабов, вне сомнения, сдерживали Венеция и Генуя, а их восточную морскую силу сумели укротить португальцы, обогнувшие мыс Доброй Надежды, но падение сарацин спровоцировала тюркская сухопутная сила. Здесь следует чуть тщательнее изучить характеристики великого Северного Хартленда, в первую очередь, применительно к вытянутой в длину луговой зоне, которая лежит южнее зоны лесов и частично накладывается на западе и востоке на рубежи двух прибрежных областей.

Степи начинаются из центра Европы, где Венгерскую равнину [147] Тж. Среднедунайская низменность, Паннонская равнина, или Алефельд (по названию основной части Среднедунайской низменности). целиком окружает кольцо поросших лесами гор – Восточных Альп и Карпат. Современные поля пшеницы и кукурузы в значительной степени вытеснили луга, но еще сто лет назад, до прокладки железнодорожных путей к рынкам сбыта, условно морские территории Венгрии к востоку от Дуная представляли собой прерию, а достаток венгры измеряли преимущественно лошадьми и рогатым скотом. За лесным барьером Карпат открывается главный степной пояс, который идет на восток, имея на юге побережье Черного моря и опушку русских лесов на севере. Лесной клин причудливым зигзагом вторгается на Русскую равнину [148] Тж. Восточно-Европейская, или Сарматская равнина, тянется от побережья Балтики до Уральских гор. , в южном направлении от северного конца Карпат на широте пятидесятой параллели до подножий Уральского хребта на пятьдесят шестой параллели. Москва находится поблизости от лесов, в местности расчищенных полян, которая составляла всю обитаемую Россию до недавней колонизации степи. Что касается бассейнов Волги и Дона, там пшеничные поля колосятся сегодня вместо степной травы, но всего сто лет назад казачьи форпосты России стояли на реках Днепр и Дон, только деревья по берегам которых нарушали бескрайний травяной ландшафт.

Леса на южной оконечности Уральского хребта образуют своего рода «мыс», вдающийся в степи, но равнина, ведущая из Европы в Азию: между Уральским хребтом и северным берегом Каспийского моря, вся покрыта травой. За этими «воротами» степи расширяются пуще прежнего. К северу от них продолжаются леса, но на юг теперь лежат пустыни и субаридные просторы Туркестана. Транссибирская железная дорога пересекает степную зону от Челябинска, станции у восточного подножия Урала, где сходятся пути из Петрограда и Москвы, до Иркутска на реке Ангара чуть ниже того места, где она вытекает из озера Байкал. Пшеничные поля постепенно заменяют траву вдоль железнодорожной линии, но оседлое население здесь довольно малочисленно, а татары и киргизы все еще кочуют по обширным пространствам.

Далее край леса сворачивает на юг вдоль границы между Западной и Восточной Сибирью, поскольку Восточная Сибирь изобилует лесистыми горами и холмами, которые мало-помалу снижаются от Забайкальского плоскогорья к северо-восточному мысу Азии, в сторону Берингова пролива. Луговая (степная) зона тоже уходит южнее и тянется на восток по нижнему краю Монгольской возвышенности. Переходом от Великой низменности к Монголии служит «Сухой пролив» Джунгарии [149] Тж. Джунгарская впадина (равнина), историческая географическая область на северо-западе Китая. , между горами Тянь-Шань на юге и Алтаем на севере. За Джунгарией степи, уже взобравшиеся на возвышенность, огибают южное подножие лесистых гор Алтая и Забайкалья, вдоль пустыни Гоби к югу от них, и достигают верхних притоков реки Амур. По восточной, внешней стороне хребта Хинган расположен лесной пояс, сквозь который Монгольская возвышенность спускается к низменностям Маньчжурии, но в самой Маньчжурии все-таки имеется своя степь, вполне сопоставимая с аналогично обособленной венгерской степью в пяти тысячах километрах западнее. Впрочем, маньчжурская степь не дотягивает до побережья Тихого океана, ей преграждает путь прибрежная горная гряда, густо поросшая лесом и направляющая Амур, что течет на восток, к устью на севере.

Давайте избавим эту длинную полосу степей от современных железных дорог и кукурузных полей и мысленно населим ее снова скачущими на лошадях татарами [150] Зд. татары – общее название азиатских кочевников. , которые по своему происхождению не кто иные, как тюрки; считается, что турецкий язык, на котором говорят в нынешнем Константинополе, вполне понятен арктическим племенам из устья реки Лена. По какой-то неведомой причине – возможно, вследствие регулярных засух – эти кочевые татарские орды время от времени на протяжении всей истории собирались в единое целое и обрушивались неудержимой лавиной на оседлые сельскохозяйственные народы Китая и Европы. На Западе мы впервые столкнулись с ними под именем гуннов, которые в середине пятого столетия от Рождества Христова ворвались в Венгрию; ими повелевал жестокий военачальник Аттила. Из Венгрии они совершали набеги в трех направлениях – на северо-запад, запад и юго-запад. На северо-западе они учинили такой переполох среди германцев, что ближайшие к морю племена, англы и саксы, частично предпочли перебраться в новый дом, на остров Британия. На западе гунны углубились в Галлию, но потерпели поражение в великой битве при Шалоне, где франки, готы и римляне стояли плечом к плечу против общего врага с востока (из этого союза позднее возник современный французский народ). На юго-западе Аттила дошел до Милана, уничтожив на пути важные римские города Аквилея и Падуя, жители которых бежали на побережье и основали Венецию. В Милане Аттилу встретил епископ Римский Лев; почему-то гунны остановились, и римский престол, конечно, приписал это достижение себе. Вряд ли будет преувеличением сказать, что последствиями этого сокрушительного удара Хартленда по побережью оказались появление английского и французского народов, рождение морского могущества Венеции и возникновение средневекового института папства. Кто в состоянии предугадать, какие великие и, будем надеяться, благие перемены принесет новый подобный удар, если он случится в наши дни?