Анатолий Адамишин - Белое солнце Анголы

Из Мозамбика по графику поездки я должен был перелететь в Лусаку, где уже была намечена встреча с президентом Замбии К. Каундой. Спецсамолетов у нас не было и в помине, и практически единственный маршрут пролегал через Йоханнесбург. Тогда-то я и увидел самолеты прифронтовых (и не только прифронтовых) африканских государств, проходивших техническое обслуживание в ЮАР. Бота, конечно, узнал о моем путешествии (из Мапуту я летел самолетом южноафриканской компании), и пока я ждал пересадки в замбийский самолет, нашел меня по телефону и предложил встретиться с ним в Претории. Я от такой встречи отказался, да и тем для разговора оставалось после неудачной беседы в Мапуту немного. Не забывая, что санкции в отношении ЮАР еще действовали, отказался я и от предложения выехать на машине посмотреть город. Тогда изобретательный Пик предложил вертолетную экскурсию, мол, на землю ЮАР ступать не будете. Мои ресурсы сопротивления были исчерпаны, и полтора часа меня покатали над апартеидом. Сверху он выглядел вполне пристойно — цветущая, развитая страна. Да и в аэропорту, поглядев на то, как общаются между собой белые и черные, я несколько изменил свои представления о расовой нетерпимости. С подачи цековцев (Бота-таки подвел меня: без шума от моей поездки не обошлось) получил я нагоняй от Шеварднадзе за несанкционированную воздушную прогулку. С тех пор так больше и не пришлось побывать ни над ЮАР, ни в ней самой.

С К. Каундой по традиции состоялась хорошая встреча, он не скрывал своего удовлетворения от того, что мы во многом учли его советы в деле анголо-намибийского урегулирования, говорил об огромном вкладе Советского Союза. Теперь на очереди перемены в ЮАР. Как они пойдут, очень зависит от развития ситуации в Намибии, где южноафриканцы как бы проходят испытательный срок. Имело значение, что были публично подтверждены позиции СССР и Замбии о возможности демонтировать апартеид мирным путем. «Мы не хотим войны в ЮАР, даже освободительной», — говорил Каунда. И, конечно, неплохо, что шедшая многие годы война малой интенсивности в крупную так и не переросла.

В Лусаке важно было вновь встретиться с анковцами — Оливером Тамбо, Альфредом Изо и Джо Слово. Я информировал их о моей беседе с Ботой. Чувствовалось, что друзья оценили такую доверительность. Но, надо сказать, и они не особенно поддержали идею нашего участия во внутреннем урегулировании в Мозамбике. Видимо, не могли они простить ФРЕЛИМО тех договоренностей с ЮАР, которые в свое время практически лишили АНК возможностей действовать через Мозамбик.

Больше мы, конечно, говорили о положении в ЮАР. «Правительство — наш враг, — заявляли анковцы, — но есть моменты, где оно может вести себя честно. К тому же в правящей партии есть люди с разными взглядами». Они повторили то, что говорили мне недавно в Москве: внутри страны ничего не меняется. Скорее, это косметика, призванная улучшить облик страны зарубежья. Конгресс заинтересован в открытом контакте с правительством, ибо это означает его признание, но другая сторона тоже понимает это и не идет на публичный контакт. АНК по-прежнему настаивает на том, чтобы до начала переговоров были выполнены такие условия, как освобождение Нельсона Манделы, отмена чрезвычайного положения, легализация всех демократических организаций. Что же касается требования правительства прекратить вооруженную борьбу, то это может быть лишь результатом переговоров, а не предварительным условием. Впоследствии, как известно, и АНК, и власти отошли от первоначальных требований, причем первый шаг вынуждено было сделать правительство. Так и предрекали в свое время британцы, умалчивая, естественно, что власти были «дожаты» всем развитием обстановки и внутри страны, и в южноафриканском регионе, и в мире в целом.

Друзья внимательно следили за тем, как складываются наши контакты с правительственными деятелями ЮАР. Джо Слово прямо спросил меня, имеет ли СССР в виду установить отношения на постоянной основе. Я его успокоил: «Мы более 30 лег не имеем дипломатических отношений с ЮАР и не собираемся их восстанавливать, пока не будет уничтожен апартеид. (Как оказалось, я был плохим пророком. Впрочем, еще требуется уточнить, что следует считать концом апартеида.) В настоящее время речь может идти лишь об учреждении в ЮАР корреспондентского пункта одной из советских газет. Не соблазняется Советский Союз и всякими заманчивыми предложениями об экономическом сотрудничестве». Лояльность в отношении старых друзей, верность обязательствам по линии ООН о бойкоте мы тогда еще соблюдали.

Из Лусаки мы с неизменным Сергеем Крыловым перелетели в Луанду. По дороге считали, сколько же раз мы посетили этот прекрасный, хотя со следами войны и все более запущенный город. Оказалось, десять раз за неполные два года. С учетом разреженности подобных контактов в доперестроечный период мы здорово подтянули общий средний показатель.

Я был принят, если приводить полный титул, председателем МПЛА — Партии труда, президентом Народной Республики Ангола Жозе Эдуарду Душ Сантушем. Встретились если не как давние друзья, то уж как добрые знакомые. Обстановка на беседе в его президентском дворце на окраине Луанды была близкой к благодушной: с подписанием декабрьских соглашений большая гора свалилась с плеч. Конечно, их надо было еще выполнять, но говорили мы теперь больше не о военных операциях или поставках вооружений, а о том, как политически решать проблемы, все еще поддерживающие напряженность на Юге Африки.

И разговор об УНИТА шел уже в другом ключе. Мы стали более настойчивыми в подталкивании ангольского

правительства к контактам с этой все еще сильной организацией. Надо признать, однако, что большого отклика я не получил и в этот раз. Душ Сантуш прибег скорее к риторике: «Империалисты нас толкают за стол переговоров с бандитами. Давление идет и на нас, и на мозамбикцев. Тем самым они уходят от главного вопроса — ликвидации апартеида. За стол переговоров с Савимби мы не сядем. Ему самое время убраться из Анголы». Жозе Эдуарду доказывал, что для молодых африканских государств больше приемлема однопартийная система. На это я ему говорил, что не очень продуктивно ставить вопрос в лоб, не стоит ли поискать другие формы подачи своей позиции?

На мое предложение соблюдать военную сдержанность Душ Сантуш реагировал положительно, но тут же оговаривался, что унитовцы сами ведут наступательные действия, на которые ангольская армия не может не отвечать. «Савимби просто потеряется, если не будет воевать». Туп, наверное, он смотрел в корень.