Александр Сидоров - В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века

К началу X столетия каролингская культура постепенно приходит в упадок. Сокращается количество и качество литературной продукции, ухудшается работа скрипториев, понижается уровень грамотности. Это происходит одновременно с резким ослаблением каролингской государственности, разрушением властных вертикалей, развитием политического сепаратизма и ростом частной власти магнатов над населением на фоне многочисленных норманнских, арабских и венгерских вторжений. Каролингский ренессанс — детище королевской власти, самой сильной в раннесредневековой Европе, — не пережил ее саму.

На просторах современной Европы почти не найти зримых свидетельств каролингской эпохи. Остались крупицы, изрядно перестроенные и вдобавок разбросанные на значительном расстоянии друг от друга. Заинтересованному путешественнику, располагающему некоторым количеством свободного времени и денег, придется запастись терпением. Но то, что он сможет увидеть в Аахене и Лорше, Корби и Жерминьи-де-Пре, Фульде и Райхенау, Мюнстайре и Маллес-Веносте, определенно оправдает его ожидания. Эти памятники и сегодня завораживают своей величественной сдержанностью, гармонией пропорций и неспешной, уверенной в себе красотой. Кое-где в музеях представлена мелкая пластика. Да еще время от времени та или иная библиотека устраивает экспозицию каролингских иллюминированных рукописей. И всякий раз это становится громким культурным событием европейского масштаба.

Но есть куда более убедительное свидетельство значимости каролингской эпохи. Это сама Европа с ее генетической памятью о древнем культурном единстве, неистребимой имперской идеей, удивительной многоязыкой человеческой общностью и настойчивым стремлением к упразднению внутренних границ. А еще осознанием того, что это пространство избранных счастливчиков, которым, впрочем, необходимо много и упорно работать для обретения собственного счастья.

И эту удивительную, яркую, разнообразную и бесконечно притягательную Европу подарили нам именно Каролинги. На протяжении столетий европейцы постоянно оглядывались назад, неизменно упираясь мысленным взором в могучую фигуру Карла Великого — самый убедительный символ эпохи. Так поступали Фридрих Барбаросса и Наполеон, Бурбоны и Габсбурги. Так поступили и те, кто в 1951 г. создал Европейское объединение угля и стали, а в 1992 г. подписал Маастрихтский договор. А еще с 1950 г. в Аахене ежегодно вручается престижная Международная премия имени Карла Великого — за вклад в создание европейского единства. Одним словом, у современного читателя найдется немало актуальных поводов прикоснуться к такому далекому и такому живому прошлому.

Разные грехи требуют разного покаяния. Ведь и те, кто врачует тела, для разных случаев приготовляют разные лекарства. По-разному они лечат раны, недуги, опухоли, синяки, загноения, слепоту, переломы и ожоги. [Точно так же и те, кто врачует души] должны исцелять разными средствами душевные раны, страсти, проступки, печали, ошибки и немощи…

(1) Если клирик совершит человекоубийство и убьет своего ближнего, пусть кается в изгнании десять лет (из них три на хлебе и воде), после этого пусть будет принят на родине, и, если добросовестно каялся на хлебе и воде, пусть представит доказательства епископу или священнику, которым был наказан и которому был вверен, что удовлетворил родителей того, кого убил… Если же не удовлетворит его родителей, пусть никогда не будет принят на родине.

(4) Если кто будет предаваться разврату как содомит, пусть кается десять лет, из них три года на хлебе и воде, и никогда больше не спит с кем-либо.

(5) Если кто принесет ложную клятву, пусть кается семь лет, из них три на хлебе и воде, и после никогда больше не клянется.

(8) Если кто совершит прелюбодеяние, т. е. обесчестит чужую жену, или невесту, или девственницу, то, если (он) клирик, пусть три (пять) года кается, из них один (два) на хлебе и воде, (семь, если дьякон, из них три на хлебе и воде), семь (двенадцать), если пресвитер, из них три (пять) на хлебе и воде.

(9) Если кто погубит кого-то своим колдовством, пусть кается семь лет, из них три на хлебе и воде.

(10) Если кто будет заниматься любовной магией и никого не погубит, то, если клирик, пусть кается целый год на хлебе и воде, три года, если дьякон, из них один на хлебе и воде, пять лет, если священник, из них два на хлебе и воде.

(11) Если кто будет прелюбодействовать с женщинами, пусть кается три года, если клирик, пять (семь) лет, если монах или дьякон, семь (десять) лет, если священник (из них три на хлебе и воде).

(12) Если какой клирик или кто-либо более высокого ранга, кто имел жену и после обращения вновь познал ее, пусть знает, что он совершил прелюбодеяние. И поэтому, если дьякон, пусть кается пять (семь) лет, из них два (три) на хлебе и воде, а если священник, то семь (двенадцать) лет, из них три (семь) на хлебе и воде.

(13) Если кто будет предаваться разврату с монахиней или той, что посвятила себя Богу, (пусть знает, что совершил прелюбодеяние), пусть кается, согласно приведенному выше приговору, каждый в соответствии со своим рангом.

(14) Если кто будет блудить сам с собой по причине сильного желания или влечения, пусть кается целый год.

(15) Если кто осквернит покойника, кается пять лет, из них три на хлебе и воде.

(16) Если кто возжелает женщину и не сможет с ней согрешить или женщина не пожелает его принять, пусть кается целый год (два года, если дьякон, три года, если пресвитер).

(17) Если кто пренебрежет евхаристией, то есть причастием, телом и кровью Господа, и тем погубит себя, пусть кается целый год на хлебе и воде.

(18) Если кого вытошнит по причине пьянства или обжорства, пусть кается трижды по сорок дней на хлебе и воде, если же [это случится] от недомогания, пусть держит [только] один пост на хлебе и воде.

(19) Если какой клирик или его жена придушит ребенка, пусть кается три года, из них один на хлебе и воде.

(20) Если же кто [является] колдуном, то есть будет насылать беды, пусть кается семь лет, из них три на хлебе и воде.

(24) Если кто совершит святотатство, то есть обратится к прорицателям, которые толкуют предсказания, и, если они гадают [по полету] птиц или при помощи дурного дарования, пусть кается три года на хлебе и воде.

(25) Если какой чародей из тех прорицателей, к которым обращаются, будет пророчествовать, пусть кается пять лет, из них три на хлебе и воде, поскольку это (прорицания) дьявольщина.

(27) Если кто жаден, или корыстолюбив, или высокомерен, или завистлив, или пьянствует, или питает ненависть к брату своему, или что-либо подобное, что долго перечислять, пусть кается три года на хлебе и воде.