Всеволод Керов - Народные восстания и еретические движения во Франции в конце XIII — начале XIV в.

Разумеется, еретики из народа искренне верили, что, защищая «евангельские принципы», они борются за чистоту и упрочение Христовой веры. Но здесь следует выделить два аспекта. Объективно, призывы к бедности в устах представителей трудящихся слоев являли собой форму социального протеста, который во время народных восстаний нередко проявлялся в стремлении экспроприировать богатства феодалов, как светских, так и духовных. В то же время стремление идеализировать абсолютную (так называемую евангельскую) бедность, представить ее как идеальное состояние человечества вообще, несомненно, противоречило подлинным интересам народных масс, интересам их борьбы за смягчение эксплуатации.

Последний тезис подтверждает вывод Ф. Энгельса о значении аскетизма трудящихся масс, который обнаруживается во всех средневековых восстаниях, носивших религиозную окраску. Энгельс писал, что этот плебейский аскетизм представлял собой специфическую форму революционной дисциплины трудящихся (см. 5, с. 377–378).

Недовольство бегинов католической церковью находило выражение и в прямых отклонениях от католической догматики и обрядности. Насчитывалось более восьми еретических заблуждений бегинов (бегардов), вызвавших негодование римской курии (см. подробнее 133).

Для бегинов были характерны не случайные ошибки и еретические, с точки зрения католической церкви, заблуждения, а целая система взглядов и концепций, враждебных католицизму. Поэтому Бернар Ги сделал вывод в заключение своего рассказа о взглядах бегинов: «Таковы безрассудные и еретические догмы тлетворной секты упомянутых бегинов» (24, р. 152). Свою религиозную организацию и систему своих взглядов бегины противопоставляли католической церкви и католицизму в целом: «Также различают они как бы две церкви, а именно: церковь плотскую, церковь — скопище пороков, каковой полагают римскую церковь, и церковь духовную, церковь мужей, именуемых людьми духовными и евангельскими, кои следуют примеру Христа и апостолов; и таковой почитают они как раз свою церковь» (24, р. 144). Бегины причисляли себя к духовной церкви, в частности, на том основании, что они «следуют принципу евангельской бедности, защищают его и страдают за пего» (24, р. 144).

Сближению бегинов со спиритуалами способствовала связь бегинов с третьим орденом францисканцев, в котором решающее влияние приобрели сторонники Петра Оливи. Бегины открыто заявляли, что «входят в третий орден святого Франциска и поддерживают его» (вторым францисканским орденом считались общины женщин-бегинок, клариссинок, по имени Клары, подруги Франциска Ассизского); они называли себя также «братьями-бедняками покаяния из третьего ордена св. Франциска» (24, р. 108–110). Они даже внешне стремились походить на монахов-францисканцев, носили костюмы из очень грубой шерстяной ткани коричневого цвета (24, р. 110), поддерживали борьбу, которую вел идеолог спиритуалов против своих противников, в частности пытались скомпрометировать Фому Аквинского, с которым полемизировал Оливи (61, р. 24).

Порой бегины причисляли Оливи к своей секте (67, р. 68; 41, р. 443). Произведения Оливи были широко распространены среди бегинов. Небольшая книга, посвященная Петру Оливи, в которой кратко говорится о его жизни и величайших достоинствах, читалась и перечитывалась бегинами на их собраниях (24, р. 192). Наряду с этой книжкой об Оливи бегины читали и произведения, написанные им самим: Постиллу — комментарий к Апокалипсису (Откровению Иоанна Богослова), трактаты о бедности, о нищенстве, о семи злых духах, а также другие небольшие сочинения (24, р. 110, 142). Наиболее почитаемым его сочинением была Постилла к Апокалипсису (24, р. 110). Она распространялась среди бегинов как на латинском, так и на народном провансальском языке. Образованные еретики читали на этом языке крамольные сочинения остальным (68, р. 300; 24, р. 142). Разумеется, не все бегины могли присутствовать при чтении. Поэтому очень часто содержание сочинений Оливи передавалось устно от одной группы еретиков к другой. В распространении еретических идей среди бегинов принимали участие последователи Оливи. Бегины ссылались также на устные рассказы самого Оливи (24, р. 110–112).

С. Д. Сказкин писал относительно участников восстания Дольчино, что «Иоахим и францисканские спиритуалы создали образы, удобные для выражения оппозиционного настроения» (193, с. 291). Южно-французские же бегины использовали не только образы, созданные Иоахимом Флорским и Оливи, но и различные конкретные концепции, выдвинутые последним. Более того, они развили в радикальном духе некоторые из этих концепций, которые воодушевляли наиболее активные, наиболее радикальные группы в движении бегинов, связанные с крестьянами и плебеями. В этом случае происходило как бы соединение, слияние, и весьма плодотворное, революционной активности масс и передовой теоретической мысли того времени. Происходило как бы объединение ереси, возникшей в среде самих трудящихся слоев, с ересью (употребляя формулировку С. Д. Сказкина), шедшей из «верхних слоев просвещенных людей» (195, р. 33). Стремление бегинов использовать в своих интересах идеи, высказанные Оливи, страшило инквизицию и римскую курию, особенно радикальная интерпретация бегинами критики католической церкви, содержащейся в написанной Оливи Постилле к Апокалипсису (24, р. 142).

С влиянием Постиллы к Апокалипсису связаны и взгляды бегинов на историю человечества и церкви, а также их планы переустройства общества. В данном случае проявлялась тенденция трансформировать идеи Оливи в нужном им направлении, в соответствии с их интересами и ожиданиями. Бегины проповедовали, что «плотская церковь, а именно римская церковь будет уничтожена до появления Антихриста» (24, р. 144). Используя идеи Оливи о делении истории человечества и церкви на периоды и стадии (о концепциях Оливи речь впереди), бегины утверждали, что эта церковь будет повержена уже при них: «Также проповедуют, что в конце шестого состояния церкви, в коем, говорят, находимся мы И который начался со времени св. Франциска, упомянутая плотская церковь, Вавилон, великая блудница должна быть отвергнута Христом» (24, р. 144), а после ее уничтожения будет установлена церковь праведная, «духовная», что будет означать вступление церкви в седьмое, последнее состояние (24, р. 146). Этот переход будет сопровождаться войнами и разрушениями (24, р. 148) и ожесточенной борьбой с антихристами. Их будет два: «Один — духовный или мистический и другой — подлинный, главный Антихрист; первый подготовит пришествие второго. Первый Антихрист — это папа, который преследует их и хулит и будет это делать и в будущем» (24, р. 148). Цитируемые здесь записи Бернара Ги относятся к понтификату Иоанна XXII. В исторической литературе высказывается точка зрения, что именно этого папу и имели в виду бегины (24, р. 149).