Иван Клулас - Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

Королевы Мария Стюарт и ее свекровь, Екатерина Медичи, отправились в Шенонсо, но эта беспечность была по меньшей мере неосторожной. Из нового донесения капитана Линьера Гизы узнали, что заговорщики, далекие от того, чтобы внять призыву короля, стягиваются в маленький замок Нуазе, находящийся на полпути между Туром и Амбуазом, откуда намереваются выступить 15 марта, чтобы довести затею до конца. Утром того же дня герцог де Немур был отправлен на разведку. Он взял в плен нескольких главарей, барона де Роне и капитана Мазера. Потом вернулся в Амбуаз и собрал весь наличный штат короля— дворян, придворных, егерей и сокольничих, прислугу замка. Таким образом, в его распоряжении было войско в пятьсот всадников, которое окружило Нуазе и вынудило командовавшего замком Карла де Кастельно-Тюрсана сдаться. Герцог де Немур привез пленника с тридцатью его дворянами в Амбуаз.

Узнав об этом, боясь потерпеть поражение, Ла Реноди отдал приказ своим растерявшимся войскам следовать в Амбуаз. Но поскольку заговорщики были разобщены, они оказались беззащитными перед королевским патрулем, вышедшим из Амбуаза. Увидев, что затея провалилась, принц Конде наконец внял призыву короля и 16 марта отправился в Амбуаз. Утром 17 марта герцог Гиз отбил атаку двухсот человек в предместье Боном. В замке все были напуганы, так как ходили слухи, что нападавших несколько тысяч. Король заперся в своих покоях вместе с женой, матерью, придворными дамами и четырьмя кардиналами — Бурбонским, Лотарингским, Гизом и Шатильонским. Оправившись от страха, он назначил герцога Франсуа де Гиза королевским наместником, поручив ему жестоко подавить восстание. На следующий день Ла Реноди был застигнут в лесу Шато-Рено патрулем, которым командовал его родственник, сир де Пардайль, и убит выстрелом из аркебузы. Его тело было перенесено в Амбуаз, повешено на главной площади, а после того как провисело целый день на всеобщем обозрении, разрублено на пять частей, которые привязали к городским воротам.

Двумя днями позже, чувствуя себя в полной безопасности, король уехал вместе с королевами охотиться в леса близ Шенонсо в сопровождении лишь пажей и сокольничих. Вечером он вернулся, а потом вновь отправился с соколами на берега Луары.

Однако король не отказался от мести. До 17 марта пленников щадили, и даже еще 16-го Франциск II обратился из окна своего замка ко всем пойманным заложникам и, кинув им несколько монет, велел убираться подальше подобру-поздорову. Но 17 марта все изменилось. В этот день 13 пленников повесили, а 22 человека, зашитых в мешки, были сброшены в Луару; 18-го утопили еще 25 человек. Во время похода королевские приближенные, конюхи и слуги, считали себя вправе грабить и убивать всех, кто хоть как-то был причастен к заговорщикам. Наконец, 27 и 29 марта состоялось заседание чрезвычайного суда. Его открыл канцлер Оливье в присутствии главных сановников Короны и нескольких советников. Они вынесли десяток приговоров, первым делом — четырем заместителям Ла Реноди — Роне, Мазеру, Вильмонжи и Кастельно, которых выдал собственный секретарь главы заговорщиков де Ла Бинь. Все они были приговорены к отсечению головы и четвертованию за преступление против Королевского Величества.

Герцог де Немур дал честное слово Кастелло, что выпустит его на свободу. За него вступилась сама королева-мать, но безрезультатно: 29 марта он взошел на эшафот. 30 марта головы главарей были выставлены на всеобщее обозрение на площади Гран Карруа в Амбуазе, днем и ночью их охраняли стражники. Эшафоты, расположенные у подножия замка, привлекали толпу, жаждавшую кровавых зрелищ. Даже придворные дамы и кавалеры спешили на крепостную стену, только бы ничего не пропустить: говорили, что Гизы приказали устроить казнь после обеда, чтобы «развлечь дам, которые, как они заметили, скучали в этом захолустье». За неимением специального места для казни остальных осужденных решили повесить на зубцах крепостной стены со стороны Луары и на кованой балюстраде большого королевского балкона.

Знаменитая гравюра из сборника Гортореля и Периссено изображает различные эпизоды этой, именуемой законной резни. Долгое время трупы висели у всех на виду и, как считалось, внушали справедливое отвращение к преступлению против Королевского Величества [140].

В воскресенье 31 марта, когда правосудие свершилось, молодой король и весь двор покинули замок, такой веселый когда-то и столь мрачный теперь. Через те самые леса, в которых всего несколько дней назад укрывались Ла Реноди и его сообщники, проследовал веселый кортеж принцев и сеньоров, дам и принцесс. Они направлялись в Шенонсо. Короля сопровождали его супруга Мария Стюарт, мать и три младших брата. Королевский наместник герцог Франсуа де Гиз и кардинал Лотарингский ехали бок о бок, они практически конвоировали принца Конде, выглядевшего пленником. Двор был в полном составе. Клан Гизов торжествовал победу: герцог д'Омаль, зять Дианы де Пуатье, Франсуа Лотарингский, главный приор Франции и генерал галер, Жак де Савуа, герцог Немурский гарцевали, как на параде. Адмирал де Колиньи и кардинал Шатильонский, оставшиеся при дворе полусвободными, ехали опустив головы: в отсутствие старого коннетабля Анна, оставленного в Париже, где находилось правительство, они представляли клан семьи Монморанси. Канцлер Оливье, тщетно пытавшийся обуздать мстительность Гизов, умер в Амбуазе накануне переезда. Рассказ о праздниках в Шенонсо оставил нам один из его зрителей, Ле Плесси, под чьим именем, как считали, скрывался Антуан дю Плесси-Ришелье, главный прево двора, командовавший отрядом аркебузиров, которые должны были обеспечивать безопасность королевской персоны.

Став владелицей Шенонсо, Екатерина Медичи особое внимание уделяла убранству поместья. Генеральный поверщик финансов дома королевы, Эли де Одо сеньор де Паради, выделил необходимые для этого средства. Капитан замка, Ламбер, поставил материалы и рабочую силу. Работы по художественному оформлению возглавил Приматиччо — новый главный интендант резиденций Короны. Этот же соперник Филибера Делорма составил сценарий королевского въезда. Похоже, что сочинить девизы, надписи и стихи для украшения сооруженных в парке триумфальных арок, обелисков, колонн, алтарей, статуй, источников обязали Ронсара, Дора, Баифа и Жоделя.

С наступлением ночи Франциск II и Мария Стюарт в сопровождении придворных подъехали к замку, освещенному заревом выстрелов. Это палили в их честь тридцать пушек, выстроенных в боевой готовности на берегу реки. Из работников, арендаторов и крестьян поместья, которых было около девятисот, создали четыре команды; они стояли на холме над аллеей, по которой проезжала процессия, а по сигналу пушек, под барабанный бой, спустились навстречу кортежу. Шедшие впереди несли флаги из черной тафты с белой каймой, как напоминание о скорби королевы-матери. В руке каждый держал пышную зеленую ветвь. Капитан Ламбер привел также женщин Шенонсо и рассадил их вдоль главной аллеи — в больших деревенских головных уборах с цветами и яркими лентами. Весь путь был устлан распустившимися ветками, букетами фиалок и левкоев. Со всех сторон навстречу государю неслись приветственные возгласы: «Да здравствует король!» Трудно представить себе более разительный контраст с бурными и кровавыми днями, пережитыми в Амбуазе. Екатерина Медичи решила устроить сыну столь мирный и радушный прием для того, чтобы показать всем, насколько народ привязан к своему государю, несмотря на интриги сановников и волнения мятежников.