Олаф Брок - Диктатура пролетариата

Вузам с более или менее техническим уклоном и институтам прикладных наук восстанавливаться проще. Продолжение их деятельности является необходимым звеном и в большевистском обществе. Посторонний, впрочем, невольно обращает внимание на порой поразительное различие между учебными заведениями одного и того же типа. В какой степени это может объясняться личностью руководителя, я судить не могу. В качестве примера названного различия упомяну два медицинских вуза Петрограда. В то время как бывший Женский медицинский институт, теперь Петроградский медицинский институт – и для женщин, и для мужчин, – твёрдо придерживается своей взлелеянной традиции, Медицинская академия, по крайней мере её канцелярия, произвела на меня впечатление чего-то закоснелого, грязного и едва ли имеющего отношение к медицине. Я бы не уделил этому столько внимания, если бы подобное различие во внешнем положении вещей не отражало часто и явную разницу во внутреннем. Несомненно, существует связь между всё большим влиянием большевистской системы на учреждение и его внешним и внутренним упадком, растущей небрежностью в управлении, а также понижением уровня знаний и культурного уровня обучающихся. Это признаёт и сама молодёжь. Мои юные знакомые из упомянутого медицинского института гордились тем, в какой чистоте содержится учреждение, какие их окружают культурные и воспитанные студенты, большинство из которых по происхождению явно принадлежит к остаткам образованных слоёв. Когда я намекнул им о своих мимолётных впечатлениях от упомянутой Медицинской академии, они выразили опасение, что подобный упадок может настать и в их любимом вузе, поскольку теперь на место старых кадров туда вторгаются слабо подготовленные и часто заурядные личности с так называемых рабочих факультетов, занятых партийными коммунистами. Значительно сложнее обстоят дела в высших учебных заведениях более общей, нежели исключительно технической или прикладной, направленности, прежде всего в университетах. В первую очередь именно здесь, а также в средних общеобразовательных школах, духовная жизнь России в настоящее время переживает тяжёлый кризис – кризис, при котором убогая экономика и сектантский духовный террор действуют рука об руку с уничтожением остатков «вредоносных» мировоззрений и расчищают дорогу новому типу работников умственного труда, привитых надёжной дозой единственно правильной веры и учения, русско-марксистского коммунизма, и защищённых от всякого другого, опасного лжеучения.

Запущенность экономики не стоит ставить в упрёк большевикам, это по большей части не их вина, за исключением разве что их некомпетентности, а также недостатка практических знаний и серьёзности, приведших к гротескному жульничеству в составлении бюджета, который я ранее проиллюстрировал несколькими примерами. Однако в сторону большевиков летят, и должны лететь от всего просвещённого мира, упрёки за омерзительную систему преследования людей и мнений, применяемую сейчас вовсю к учителям, за возмутительное гонение, за прямое моральное разложение, которым коммунистический режим подвергает молодёжь страны посредством своей вузовской политики, а также, как мы вскоре увидим, и политики в отношении начальной школы. После потрясших страну революционных событий в сфере высшего образования, разумеется, было необходимо провести великие реформы, вне зависимости от того, кто стоит у власти. Однако в настоящий момент «классовая борьба» коммунистической секты и её способы зверски влезают во все сферы: в организацию учебных дисциплин и учебные программы, в вопросы найма и увольнения преподавателей, во внутреннее управление учреждением, в процесс приёма в учебное заведение.

Изменений в мире вузов столько, что всё это производит впечатление настоящей свистопляски. Как только что говорилось, необходимость реформ очевидна. Но та неимоверная гонка, тот хаос, свидетелем которого я был, говорят об отсутствии не только какого-то определённого плана на будущее, но даже конкретных мер на данный момент. Не раз мне приходилось слышать такие фразы, как «на следующей неделе мы не знаем, где, собственно говоря, будем учиться». Институты сливаются или распадаются на части, заменяются один другим, переезжают и прочее, что напоминает ситуацию на сортировочной станции. Само число вузов поэтому может быть очень непостоянным. 20 июня в Комиссариате народного просвещения я получил забавные сведения, где было сказано, что «на сегодняшний день» в Советской России, Украина и т. д. не в счёт, насчитывается 98 высших учебных заведений.

То же беспокойство, те же перестановки и изменения вследствие случайных проектов и отсутствия чётких мыслей характерны и для ситуации, царящей внутри вузов. Те сведения, которые я рад был получить, например, в Петроградском университете, были даны с совершенно определенной оговоркой, что я должен смотреть на это не иначе, как отчасти на рекоменацию, отчасти на временный распорядок. Аналогичное указание я получил от коллег, объяснявших мне ситуацию в Первом Московском государственном университете, представляющем собой теперь часть прежнего Московского университета.

В общих чертах ситуация в Петроградском университете этой весной выглядела следующим образом. Помимо так называемого рабочего факультета, своего рода подготовительной гимназии, о которой речь пойдёт далее, университет имел всего лишь два факультета: «факультет общественных наук» и «физико-математический». В первый из них входили три бывших факультета: юридический, исторический и факультет восточных языков. Факультеты состояли из отделений. На факультете общественных наук их шесть: общественно-педагогическое, этнологолингвистическое, литературно-художественное, археологическое (ранее являвшееся отдельным институтом), правовое, экономическое. Второй факультет тоже состоял из шести отделений: математики и астрономии, физики, химии, биологии, геологии и минералогии, географии. Так что нашим заседаниям факультетов больше всего соответствуют, согласно этому порядку, заседания отделений. В таких заседаниях принимают участие и студенческие представители, численность которых равна половине от числа преподавателей и которых как бы «избрали», это красивое название на самом деле является назначением от «коммунистической ячейки», а потому они всегда являются коммунистами и, согласно кое-каким частным сведениям, лишь в редких случаях истинными русскими. Наряду с отделениями были также образованы «предметные комиссии», чья роль в системе мне, однако, не ясна.

Харьковский университет ликвидировали. Бывший юридический факультет был объединён с Коммерческим институтом, в результате чего был образован Институт народного хозяйства; историко-философский факультет объединили с факультетом математики и естествознания, что привело к появлению Института народного образования, состоявшего из двух отделений, в соответствии с двумя прежними факультетами, к которым также прибавилось третье – отделение «общественного воспитания»; медицинский факультет выделился в отдельный институт. В двух московских университетах, образованных из одного, медицинский факультет, наоборот, сохранился. Думаю, примеров уже достаточно. Как мы видим, обнаружить какой-либо единый план во всех этих перестановках отнюдь не просто.