Чарлз Поулсен - Английские бунтари

А что же будет, когда о волнениях на английском флоте узнают французы? Не желая дожидаться практического ответа на этот теоретический вопрос, палата общин на срочном заседании приняла так называемый «Билль о моряках», согласно которому выделила дополнительные 370 тыс. ф. ст. на выплату задолженностей матросам и согласилась с большинством их требований. После обсуждения этих предложений на каждом корабле Ассамблея признала их удовлетворительными, и 24 апреля ламаншский флот наконец-то снялся с якоря, отошел на несколько миль по течению и остановился, ожидая попутного ветра в сторону французского побережья. Ждать пришлось довольно долго — до 7 мая, однако, когда на мачте флагмана взвился сигнал «по местам стоять, с якоря сниматься», матросы снова отказались выполнить приказ. Причина была проста — королевского указа об амнистии так и не было, а заверениям адмиралтейства восставшие не очень доверяли.

Лорд Спенсер поспешил в Уиндзор, получил по всей форме составленный документ об амнистии (несмотря на явное нежелание короля Георга III), размножил его в количестве 100 экземпляров и поручил «другу матросов», престарелому адмиралу Хоу лично довести его содержание до сведения экипажей всех кораблей эскадры, а членам Ассамблеи — вручить оригинал с подписью и печатью короля. Мятеж ламаншского флота закончился. Рядовые матросы в течение целого месяца осуществляли командование эскадрой, не допустив ни кровопролития, ни беспорядков, и в результате добились ряда важнейших уступок (прежде всего официальной отмены порки и повешения за дисциплинарные проступки). Портсмут ликовал: в ознаменование победы и примирения моряки провели грандиозную демонстрацию по улицам города, неся на своих плечах адмирала Хоу. Военные оркестры почти беспрерывно играли гимны «Правь, Британия» и «Боже, спаси короля», артиллеристы береговой крепости устроили пышный салют. На следующее утро ламаншская эскадра вышла в открытое море и взяла курс на Брест. Так называемые «адмиралы Ассамблеи» вернулись к своим обязанностям рядовых матросов, а адмиралы настоящие в задумчивости пытались извлечь уроки из столь необычных и «невероятных» для британского военного флота событий.

12 мая 1797 г., т. е. когда волнения на ламаншском флоте фактически уже закончились и его моряки ожидали официального документа об амнистии, начался мятеж на североморском флоте, в то время стоявшем в устье реки Темзы. Этот протест явно не удался, чему в немалой степени способствовал тот факт, что эскадра была сборной, с непостоянным составом кораблей. Матросы разных судов не были связаны длительной совместной службой и не имели времени тщательно продумать тактику своей борьбы.

Итак, 12 мая 1797 г. несколько линейных кораблей и девять фрегатов североморского флота — исключение составили только однотипные суда «Венерабль» и «Адамант», команды которых не осмелились ослушаться приказа уважаемого в матросской среде адмирала Дункана и вышли в море на патрулирование подходов к острову Тексель, — по сигналу сгруппировались вокруг плавучей базы «Сэндвич», послали на нее делегатов и объявили своим лидером «матроса поневоле» Ричарда Паркера. Выбор этот, возможно, был не самым удачным, хотя в известной мере и оправдывался тем, что Паркер раньше был школьным учителем, а значит — умел складно излагать свои мысли и грамотно составлять документы. Оказавшись матросским лидером, он от их имени под всеми воззваниями и обращениями ставил подпись «президент Паркер», чем невольно оказал общему делу плохую услугу — лишил коллективные требования бесценной в данном случае безличности, которая во многом помогла успеху матросов ламаншской эскадры.

Задуманные как решительный, но ненасильственный протест действия матросов с самого начала приняли совсем не мирный оборот. На некоторых судах имели место кровавые стычки и оскорбительные выходки по отношению к офицерам. Недавно прибывший во флот фрегат «Сан-Фиоренцо» отказался присоединиться к мятежу и подвергся артиллерийскому обстрелу с борта линкора «Инфлексибл». Ущерб, причиненный несколькими попавшими в цель ядрами, был незначительным, однако этот, в общем-то, чисто эмоциональный поступок уже мог рассматриваться властями как «ведение военных действий против короля» — категория, грозившая самыми серьезными последствиями, в частности обвинением в государственной измене в военное время. И хотя на остальных кораблях делегатам удалось сохранить порядок и дисциплину, принять у всех матросов клятву верности общему делу и без особых проблем отправить наиболее ненавистных офицеров на берег, теперь у них не оставалось иного выхода, кроме как силой и стойкостью вынудить короля и правительство даровать полную амнистию также и им.

Вскоре вернулись посланные в Портсмут делегаты. Они сообщили о мирном окончании волнений на ламаншской эскадре и передали обращение Ассамблеи, в котором выражалась озабоченность по поводу насильственных действий, допущенных братьями из североморской эскадры, а также содержалась настоятельная просьба не выдвигать «неразумных требований и не отдалять мирное решение вопроса настояниями на выполнении малозначительных, второстепенных претензий».

Почувствовав среди матросов определенный разлад, адмиралтейство, не теряя времени, перешло в наступление. Но, опасаясь прибегать к открытым военным действиям, поскольку, во-первых, большинство офицеров оставались на судах в качестве заложников, а во-вторых, такие действия неизбежно привели бы к выводу из строя многих боевых судов, которых и без того не хватало для защиты страны от врага, лорды адмиралтейства приняли решение обложить мятежников плотным блокадным кольцом: без еды и питья, полагали власти, «бунтовщики» скоро сами запросят пощады. Однако в ответ мятежный флот немедленно блокировал устье реки Темзы. Торговая жизнь в столице страны замерла. Уже через несколько дней на рейде скопилось свыше 100 торговых и рыболовных судов, страдавших от нехватки еды и воды. Начались грабительские налеты на некоторые из них с целью добычи провианта, что усугубляло вину мятежного флота еще одним серьезным преступлением — пиратством.

Поняв всю сложность положения, делегаты призвали к скорейшему разрешению конфликта путем прямых переговоров с представителями адмиралтейства на борту плавучей базы «Сэндвич». Теперь они ограничивали свои требования только тем, что уже было обещано матросам ламаншской эскадры, включая выплату задолженностей за весь период, кроме последних шести месяцев, право сходить на берег во время стоянки в портах и запрет на злоупотребление телесными наказаниями.

Лорды адмиралтейства не приняли этой попытки к примирению и 6 июня официально объявили всех нелояльных матросов бунтовщиками. Той же ночью по их приказу работники Тринити-Хаус [103] Тринити-Хаус — правление маячно-лоцманской корпорации. — Прим. перев . на нескольких лодках бесшумно затопили все бакены и сигнальные вехи, указывающие безопасный проход вдоль коварных песчаных берегов и грязевых отмелей. Мятежники оказались в ловушке: они были отрезаны от моря, т. е. лишены возможности в крайнем случае пересечь Северное море и сдаться голландским властям — такая альтернатива имела среди матросов немало приверженцев, — и не могли подняться вверх по реке, ибо тут же попадали под уничтожающий огонь береговой артиллерии.