Пол Картледж - Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

С другой стороны, легко увидеть, почему статус и права спартанской женщины заставили Аристотеля вообразить, что Спарта управляется женщинами. Два социально-юридических факта вдобавок к их официальному образованию отличали их от женщин всех греческих государств. Во-первых, они имели право владеть и распоряжаться собственностью, включая земельные владения, по собственному усмотрению, вероятно, без обязательного законного вмешательства мужчины-опекуна. Наследницы в Спарте — дочери, не имевшие законнорожденных братьев от того же отца, назывались patrouchoi , что буквально означает «держатели наследства», в Афинах они назывались epiklêroi , что значит «над (т. е. имеющие отношение к) klêros (часть, доля, порция)». Афинские epiklêroi служили, так сказать, просто средством для передачи отцовского наследства следующему мужскому наследнику и собственнику, т. е. старшему сыну, внуку отца, в то время как спартанские patrouchoi наследовали сами по себе. Такие наследницы в Спарте были высоко ценимым товаром, которого добивались подходящие для женитьбы спартанские мужчины, так как они могли выйти замуж за любого спартанца, а не только ближайшего родственника с отцовской стороны.

Второй момент социальных и юридических отличий состоял в том, что спартанские жены могли иметь сексуальные отношения помимо своего мужа, при этом не вступая в противоречие с законом о нарушении супружеской верности, потому что Спарта, в отличие от остальной Греции, очевидно, не имела таких законов. В самом деле, их мужья действительно могли «одолжить» их другому мужчине со специфической целью рождения законного потомка для семьи и рода этого мужчины. Что касается жен, то они якобы приветствовали такое соглашение, как уверяет нас Ксенофонт в сочинении IV в., посвященном спартанскому обществу и его нравам, так как оно давало им возможность управлять более чем одним хозяйством. Это напоминает нам, что все спартанские женщины, подобно женам только богатых людей в остальной Греции, были свободны от рабского труда тяжелой домашней рутины. Они не должны были готовить еду, шить одежду и выполнять другую домашнюю работу: все это делали за них илотки. Возможно, они даже не вскармливали грудью своих собственных младенцев, во всяком случае, спартанские няни, предположительно илотки, имели высокую репутацию за пределами Спарты, настолько высокую, что, например, Алкивиад Афинский был выращен такой спартанской кормилицей-илоткой.

В этих обстоятельствах легко превратить тот факт, что спартанские женщины владели землей и другой собственностью и имели, очевидно, открытые и легкие сексуальные связи с другими мужчинами помимо собственных мужей, в картину безнравственной порочности, мир, перевернутый вверх дном. «Когда женщина правит мужчиной» — начало дельфийского оракула, означающего, что все вверх дном и все неправильно в этом мире. «В Спарте женщины управляют мужчинами» — в это верили многие неспартанские мужчины, включая Аристотеля, который писал в той же Второй книге Политики , что

Во время спартанской гегемонии [arche] многое находилось у них в ведении женщины.

По-видимому, он хочет сказать, что, во всяком случае, в начале IV в. спартанские женщины не только правили своими мужьями в пределах своего хозяйства, но каким-то образом оказывали решающее влияние на государственные дела. Однако единственный реальный пример женского вторжения в общественную сферу в течение описываемого им периода уводит нас, по-видимому, в совершенно противоположном направлении. Когда в 370/69 г. спартанские женщины на своей территории увидели мощь возглавляемой Фивами армии вторжения и опустошенную землю поблизости от Спарты, своей невероятно панической реакцией они якобы вызвали даже больший ужас и переполох, чем враги. Но, с другой стороны, вызывает неловкость то, что это выглядит абсолютно мужским предубеждением, так как отвага на войне считалась исключительно мужским качеством и добродетелью. Кроме того, в любом случае женская паника была хорошо понятна, потому что вид спартанской земли, включая их собственные владения, уничтоженные у них прямо на глазах, едва ли входил в курс их национального обучения.

Короче говоря, то, чего неосознанно, а возможно, иногда и сознательно боялся Аристотель и другие традиционно настроенные неспартанские мужчины, так это женской власти. Одним из выражений этого мужского страха был вымысел о мифической расе амазонок, но амазонки, по крайней мере, благопристойно жили отдельно от мужчин, в то время как спартанские воительницы, очевидно, применяли свою власть в самом сердце сообщества. Во власти этого страха мужские источники часто искажали доступные факты, касающиеся спартанских женщин, которые в лучшем случае обычно получали только из вторых рук. Вместо этого давайте попытаемся восстановить и нарисовать картину жизни или, скорее, жизненного цикла среднестатистической спартанской девочки и женщины от колыбели до гроба.

Спартанские законы, так же как и общественные нравы, поощряли воспроизведение потомства — «делопроизводство» ( teknopoiia ). Кроме обычного желания каждого спартанца иметь сына и наследника, чтобы продолжить свой род, существовало огромное давление со стороны государства, направленное на поддержание численного состава сообщества взрослых спартанских граждан мужского пола — сообщества воинов для защиты от внутренних врагов илотов и для нападения на внешних врагов. Поэтому некоторые особенности спартанского общества другим грекам казались определенно странными, как, например, публичные наказания, включая ритуальное унижение, которому женщины подвергали взрослых мужчин во время религиозных празднеств, если те не спешили жениться, и, напротив, публичное одобрение отцов, имевших трех или более сыновей, а также исключение женщин, умерших при родах, из общего правила не фиксировать мужские или женские имена на могильные плитах, а также, как мы видели, отсутствие законов о супружеских изменах.

Однако, хотя супружеские измены не наказывались и даже признавались законом, тем не менее, брак рассматривался как необходимое условие для законнорожденности потомства, и по закону был приемлем только брак между двумя спартанцами. Ухаживание происходило на обычный греческий манер: т. е. заинтересованные потенциальные мужья или их представители вступали в переговоры с отцами достигших брачного возраста девушек. Предполагалось, что об интересах наследниц, чьи отцы не побеспокоились о замужестве дочерей до своей смерти, заботились цари, что было определенным знаком их большой социальной значимости. Однако, по греческим стандартам, существовавшая брачная церемония отнюдь не была нормальной.