Пол Картледж - Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

К сожалению, эти данные недостаточны для того, чтобы написать какую-то биографию Аргилениды, так как кроме этого короткого рассказа мы знаем о ней только то, что она была замужем за неким Теллидом. Сообщалось, что он входил в состав официальной спартанской делегации в Афины в 421 г., которая заключила первый Всеобщий мир и затем подписала отдельный договор с Афинами. Теллид мог быть также членом Герусии и, таким образом, происходить из почтенной аристократической семьи. Однако Аргиленида, так же как и царь Агисилай, когда он настаивал на путешествии своих дочерей на главный религиозный праздник в обычной повозке, заботилась скорее о том, чтобы не подчеркивать особые отличия или заслуги, которыми, несомненно, обладала ее семья. Поэтому она может служить символом характера спартанских женщин.

Другие апофтегмы рисуют спартанских матерей древности, приписывая им колоритный язык и такие же колоритные поступки. Поэтому мы вполне можем представить, как Аргиленида наставляла Брасида, отправляющегося в Амфиполь в 422 г., вернуться с поля битвы «Со щитом или на щите!». Или же, предположив per impossible (как возможность. — фр .), что Брасид оказался трусом и вернулся домой живым, но побежденным, мы можем увидеть Аргилениду, которая, указывая на свой живот, публично с презрением спрашивает, не хочет ли он вернуться назад. Вот из какого удивительно твердого материала были сделаны спартанские матери.

В этой главе рассказывается о войне, которая с афинской точки зрения привычно называется Пелопоннесской, но здесь она будет рассмотрена и описана с позиций спартанцев. Отсюда непривычное название «Афинская война», что является древнегреческим способом обозначения «войны против афинян». Конфликт начали спартанцы с большими, но несвоевременными надеждами, и, в конце концов, он закончился через 27 лет, только тогда, когда по финансовым соображениям спартанцы пришли к соглашению со старым греческим врагом — персами. Однако последние имели свои собственные, совершенно особые мотивы желать уничтожения власти Афин, и они использовали спартанцев просто как орудие в своих руках. Эта циничная тактика, в которой все заинтересованные стороны были одинаково виновны, испортила греческие межгосударственные отношения, начиная с этого времени и вплоть до завоевания Греции Македонией во главе с Филиппом II и его сыном Александром Великим, которые затем удивительным образом продолжили завоевание всей Персидской империи.

Спартанская стратегия для победы в Афинской войне в определенном смысле с самого начала не имела законной силы. Скованные своей ментальностью гоплитов, после того как она исключительно хорошо прослужила им в течение двух столетий, спартанцы вообразили, что простое применение той же самой стратегии позволит достичь им своей цели. Они верили, что, просто вторгшись на афинскую территорию Аттики сухопутным путем в начале лета незадолго до сбора урожая зерна, они или вынудят афинян выйти из своих городских стен, чтобы сразиться за свои поля, и неизбежно одержат над ними победу в решающей битве гоплитов, или же уничтожат афинский урожай, создав таким образом угрозу голода, и, наконец, заставят их просить мира на унизительных условиях. Или, если быть более точным, в это верили большинство спартанцев. Царь Архидам, который пытался отговорить их от немедленного объявления войны в 432 г., почти наверняка не был в их числе. И насколько же он оказался прав.

Потому что, как вслед за своим наставником Фемистоклом много лет тому назад предвидел Перикл, такая стратегия спартанцев сама по себе неубедительна, так как Афины в действительности представляли собой нечто вроде острова, и выживание населения этого города не зависело от выращенного на своей территории зерна. Город был изолирован и защищен благодаря так называемым Длинным стенам, которые связывали Афины с его портом, по существу вторым городом, и фактически от Пирея до Фалерона. Афины не зависели полностью или в основном от выращенного на своей территории зерна, потому что Аттика в лучшем случае могла прокормить только около 75.000 человек (главным образом ячменем, менее желательным и питательным, чем пшеница), тогда как ее население составляло от 250 до 300 тысяч человек. Оставшиеся 200.000 человек питались зерном, которое получали за счет прямого импорта с северного острова Эгейского моря Лемноса, находящегося под управлением Афин, и, кроме того, за счет торговли из районов, относящихся сейчас к Украине и Крыму, а также благодаря дополнительным поставкам с Кипра и из Северной Африки, необходимым, доступным и недорогим. Другими словами, пока Афины благодаря своему морскому могуществу сохраняли контроль за жизненно важными проливами Босфором и Геллеспонтом (Дарданеллами), их основные поставки пшеницы с северного берега Черного моря были в безопасности и городу не грозила неизбежная опасность голода, даже если бы спартанцы ухитрились уничтожить запасы зерна в Аттике в один из сезонов военной кампании.

В действительности уничтожение запасов зерна вовсе не было такой уж простой задачей. Чтобы стать горючим, зерно должно быть достаточно сухим, мародерствующие пелопоннесские солдаты должны иметь сухие дрова и защиту от контратак афинян. А пока они будут опустошать эту землю, им нужно суметь прокормиться тем, что она дает, добавив ее плоды к довольно скудным припасам, принесенным из дома. Эта труднопреодолимая комбинация технических препятствий означала, что самое длительное пребывание любой пелопоннесской экспедиции в Аттике во время Афинской войны ограничивалось сорока днями. Это было недостаточное время для значительного опустошения, не говоря уже о полном уничтожении урожая зерна в Аттике и о виноградных лозах и оливах. Для спартанцев гораздо более успешной стратегией был бы захват постоянной позиции внутри афинской территории, расположение там войска и затем использование этой позиции для проведения оттуда рейдов на соседние земли и даже для того, чтобы помешать местным афинским земледельцам заниматься сельским хозяйством. В конце концов, спартанцы приняли эту стратегию, но это произошло уже после 413 г. и только после совета афинского ренегата Алкивиада. Как мы увидим, эта стратегия оказала дальнейший разрушительный эффект на афинскую экономику, хотя сама по себе она и не положила конец войне в пользу спартанцев.

Таким образом, в результате спартанской стратегии, в значительной мере вначале неудачной, афиняне смогли ответить наступательно и мощно как на суше, так и на море. Фукидид, желавший подчеркнуть дар предвидения и мудрость Перикла и опровергнуть обвинение в развязывании ужасного международного конфликта, представил их встречную стратегию как исключительно оборонительную. Будучи добросовестным историком, Фукидид упоминает тот факт, что дважды за каждую кампанию афиняне совершали сухопутные набеги гоплитов на территорию соседней Мегары, важного участника спартанского Пелопоннесского союза, он также описывает крупные морские экспедиции, которые афиняне предпринимали против восточного Пелопоннеса в первые годы войны. Поэтому, когда к 428 г. Спарта задумала повести своих союзников на афинскую территорию во второй раз за один тот же самый сезон, среди пелопоннесцев уже начала ощущаться усталость от войны. Спартанцы не нуждались, чтобы митиленцы (стремившиеся заручиться спартанской помощью в преддверии восстания против Афин) говорили им во время Олимпийских игр 428 г., что война будет выиграна не в Аттике, а на землях (в Крыму, на Украине и т. п.), откуда Аттика получала чужеземную пшеницу и пр. Однако, очевидно, все-таки было необходимо, чтобы им это сказали, так как они, конечно же, не последовали совету.