Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

По возвращении спартанской армии из-под Афин Плистоанакта и Клеандрида судили. Эфора Клеандрида, не защищенного царским саном, заочно приговорили к смертной казни. Видимо, эфор не сомневался в судебном решении: не дожидаясь приговора, он бежал далеко на запад, в Южную Италию, где обосновался в Фуриях (Thuc. VI. 104. 2; Polyaen. II. 10; Strab. VI. 1. 14. р. 264). Что касается Плистоанакта, то его приговорили к огромному штрафу (согласно Эфору, штраф составлял 15 талантов — fr. 193 = Schol. ad Aristoph. Nub. 859). Юный царь то ли не захотел, то ли не мог его выплатить и, как утверждает Плутарх, добровольно ушел в изгнание (Per. 22). В качестве места пребывания он выбрал соседнюю Аркадию. Здесь он скрывался на территории священного участка Зевса Ликейского близ горы Ликей (Strab. VIII. 8.2. р. 388) «из страха перед лакедемонянами», как поясняет Фукидид (Thuc. II. 21.1; V. 16. 3; Plut. Per. 22–23). В отсутствие Плистоанакта царем был объявлен его малолетний сын Павсаний (Thuc. III. 26. 2).

Странным в этой истории представляется отказ от уплаты штрафа. Царские семьи в Спарте обладали большими богатствами, и трудно представить, чтобы сумма в 15 талантов настолько смутила Плистоанакта, что он предпочел уйти в изгнание. Скорее всего, царя приговорили к двойному наказанию: штрафу и изгнанию [53] Г. Бузольт и его последователи без особого на то основания считали, что Плистоанакт был заочно приговорен к смертной казни ( Busolt G . GG. III. 1. S. 428; Bonner R.J., Smith G . Administration of Justice in Sparta // CIPh. Vol. 37. 1942. № 2. P. 117). — точно так же, как царя Агиса II в 419 г. (Thuc. V. 63; Diod. XII. 78). Заплатил ли он в конце концов штраф, неизвестно. Вероятно, из Спарты Плистоанакт вывез большие средства, которые в дальнейшем использовал для подкупа лиц, способных оказать ему помощь в пересмотре судебного решения.

По свидетельству Фукидида, Плистоанакта амнистировали и разрешили вернуться домой только через 19 лет, в 427/6 г. Своим возвращением он во многом был обязан дельфийским жрецам [54] Дельфийский Аполлон нередко выступал в качестве арбитра между спартанской общиной и се царями, защищая, как правило, последних. . Фукидид рассказал, как действовали жрецы для того, чтобы добиться оправдания Плистоанакта: они постоянно давали спартанским послам, прибывающим в Дельфы, один и тот же совет: «Лакедемоняне должны вернуть с чужбины в свою землю потомка полубога — Зевсова сына. Иначе им придется пахать землю серебряным лемехом» (Thuc. V. 16. 2; Plut. Pyth. or. 19. 403 b). Богобоязненные спартанцы вняли рекомендациям Дельф и вернули Плистоанакту царскую власть. Его возвращение на родину было триумфальным и сопровождалось такими пышными церемониями, что о mix как явлении редком для Спарты посчитал нужным упомянуть Фукидид. Въезд Плистоанакта в город, но словам Фукидида, сопровождался «тисками, жертвоприношениями и торжественными обрядами, какие были установлены для первых царей при основании Лакедемона» (V. 16. 3).

Фукидид прямо не говорит, каким способом Плистоанакт добился от дельфийских жрецов столь действенной и постоянной помощи. Но он сообщает такие подробности, которые заставляют думать, что царь использовал все средства, включая взятки, чтобы обеспечить себе поддержку Дельф. По словам Фукидида, в Спарте постоянно ходили слухи о «противозаконном возвращении» Плистоанакта из изгнания. Противозаконность, по-видимому, усматривалась в том, что царь использовал запрещенные средства, добиваясь от жрецов регулярного повторения сфабрикованного но его требованию оракула.

Таким образом, возвращение Плистоанакта в Спарту — целиком заслуга дельфийского жречества. Этот уникальный случай еще раз подтверждает наличие особого рода отношений между спартанскими царями и жрецами в Дельфах. Стоит обратить внимание на время возвращения Плистоанакта: уже не первый год шла Пелопоннесская война, и спартанцы, как никогда раньше, нуждались в опытном полководце-царе. Этим, возможно, объясняется то, что они наконец прислушались к рекомендациям уважаемого оракула.

Кроме Плистарха Фукидид упоминает еще одного спартанского царя, обвиненного в коррупции. Это Агис II, возглавивший в 419 г. поход спартанцев и их союзников против старинного врага Спарты Аргоса. Поведете Агиса, уже находившегося под стенами Аргоса, показалось спартанским властям настолько подозрительным, что они по возвращении царя из похода предприняли расследование. Оказалось, что Агис по неизвестной причине вместо того, чтобы дать аргосцам генеральное сражение, внезапно, ни с кем не посоветовавшись, снял свой лагерь и ушел домой. При таких обстоятельствах, естественно, пошли слухи, что царь получил крупную взятку за отказ от дальнейших военных действий против Аргоса. В ставке Агиса, вопреки установленной практике (Her. IX. 76; Xen. Hell. II. 4. 36; Lac. pol. 13. 5), находился только один эфор. Он рассматривался как соучастник преступления. Ничем не мотивированное внезапное прерывание удачно начатой военной кампании вызвало такое возмущение сограждан, что сразу по возвращении домой Агис был привлечен к суду. Судьи вынесли стандартное в подобных обстоятельствах решете: срыть дом царя до основания, а на него самого наложить огромный штраф в сто тысяч драхм (около 17 талантов). Далее, по словам Фукидида, когда страсти немного улеглись, Агис как-то сумел оправдаться и добиться помилования (по-видимому, факт подкупа доказан не был) (Thuc. V. 63; Diod. ХII. 78) [55] Фукидид сообщает важные подробности: оказывается, на решение Агиса увести армию из-под Аргоса повлиял аргосский стратег Фрасил. Последний, подобно Агису, позже был подвергнут суду у себя на родине за то, что заключил перемирие со спартанским царем «без народного одобрения». По решению суда Фрасил был побит камнями (V. 60. 5–6). .

Но для самой царской власти в Спарте этот случай имел роковые последствия. Фукидид в связи с этими событиями упоминает о введении нового закона, лишившего военачальника права принимать самостоятельные решения: «Лакедемоняне… приняли по этому случаю постановление, какого еще никогда не было у них: они приставили к царю десять спартиатов советниками, без согласия которых он не имел права выступать с войском из города» (V. 63. 4). Хотя Агис при повторном разбирательстве его дела не был отстранен от командования и не лишился царского звания, но в дальнейшем он мог принимать только решения, санкционированные коллегией десяти.

Постановление о введении коллегиального военного руководства было принято, вероятно, ad hoc и распространялось только на Агиса в качестве наказания за его неудачный поход против Аргоса.

Уже на следующий год после суда Агис II вновь был поставлен во главе спартанской армии. На этот раз спартанцы во главе с Агисом одержали победу над аргосцами и их союзниками под Мантинеей. Эта победа, конечно, реабилитировала царя в глазах спартанских властей, но в дальнейшем Агис всегда проявлял большую осторожность в вопросах внешней политики. Он менее всего был склонен к каким-либо рискованным инициативам, строго придерживаясь предписаний эфоров.