Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории [litres]

Весь предыдущий год иностранные журналисты учились на глазок определять число собравшихся на площади людей. Но 20 ноября это ценное умение вдруг сделалось ненужным – на Вацлавской площади было не пять, не десять, даже не двадцать, а добрых 150 тысяч человек. Перед собравшимися попытался выступить глава Союза социалистической молодежи Василь Могорита, но толпа встретила его криками «С нас довольно!». Люди называли ораторов, которых бы они хотели видеть на площади, и чаще всех звучали фамилии Дубчека и Гавела. Когда об этом узнали в штаб-квартире Гражданского форума, было решено, что на следующий день Гавел должен выступать.

В техническом отношении задача была совсем не простая. Могорита пытался говорить с людьми, стоя рядом с памятником святому Вацлаву, откуда его видело и слышало заведомое меньшинство собравшихся. Гавелу, который обладал совсем не громовым голосом, требовалось усиление звука, а кроме того – подходящее место.

Если посмотреть на Вацлавскую площадь с ее верхней части, со стороны Национального музея и статуи святого Вацлава, то по левую руку будет здание, где с конца XIX века размещалось издательство «Melantrich», получившее свое название в честь чешского книгопечатника Иржи Мелантриха. В годы Первой республики это было одно из крупнейших издательских предприятий страны, но после февральской революции коммунисты его сначал национализировали, а затем передали одной из миноритарных партий Народного фронта – социалистической. В конце 50-х годов издательство у социалистов отобрали, но часть помещений сохранилась за ними.

Это обстоятельство открывало Гавелу дорогу в «Мелантрих»: в создании Гражданского форума принял участие его одноклассник по подебрадскому лицею, секретарь социалистической партии Ян Шкода. Забавно, что балкон, на котором планировал выступить Гавел, и вовсе принадлежал издательству, работавшему под эгидой Союза чехословацко-советской дружбы, но лидерам зарождающейся революции удалось попасть и туда. Звуковую аппаратуру в «Мелантрих» привезли друзья Владимира Ганзела, и 21 ноября с балкона зазвучал голос Вацлава Гавела:

Мне кажется, что после двадцати лет безвременья в нашу страну возвращается история <���…>

Гражданский форум в эту минуту становится реальным представителем критически мыслящей чехословацкой общественности, к которому начинает относиться серьезно и нынешняя государственная власть <���…> Те, кто долгие годы насилием и кровью мстил всем своим противникам, сейчас боятся нас. Но у них нет на это причин. Мы не такие, как они, и никому не будем мстить. 286 286 https://archive.vaclavhavel-library.org/File/Show/157106.

Через несколько дней Гражданский форум переместился из «Драматического клуба» в театр «Laterna Magica» – тот самый, что основал старший друг Гавела, режиссер Альфред Радок. «Я раньше никогда не была в гримерках “Латерны”. Это был жаркий лабиринт, где не было воздуха, не было никакой вентиляции и все курили как одержимые. Когда мы пришли туда десять месяцев спустя с бразильским президентом, который хотел видеть, где заседал революционный штаб, я не могла понять, как мы могли там выжить», – вспоминала Эда Крисеова 287 287 Крисеова. С. 266. .

23 ноября на митинге в Братиславе впервые за многие годы выступил на публике Александр Дубчек – его слушали 100 тысяч человек.

24 ноября партийное руководство во главе с Милошем Якешем подало в отставку. Новым генсеком выбрали сорокавосьмилетнего железнодорожника Карела Урбанека – как злобно шутили, только ему одному не хватило ума отказаться. В этот же день Дубчек появился плечом к плечу с Гавелом на Вацлавской площади. 25 ноября митинг на Летне (в 50-х там стоял гигантский памятник Сталину, а сейчас большинство туристов легко опознают это место по огромному метроному) собрал совершенно невероятные 800 тысяч участников. Гусак освободил самых известных политических заключенных: Яна Чарногурского, Мирослава Кусого, Петра Уля.

Наконец правительство во главе с Ладиславом Адамецом согласилось провести встречу с руководством Гражданского форума. В принципе вероятность такой встречи существовала и раньше. В 1989 году режим постепенно начал искать контакты с оппозицией. Так, однажды Гавела пригласил к себе Эвжен Эрбан – функционер КПЧ на пенсии, которого, по словам самого Эрбана, просил «позондировать почву» с диссидентами Милош Якеш. Разговор, впрочем, показался Гавелу забавным: Эрбан рассказывал Гавелу разные истории из давних времен, от воспоминаний о Вацлаве Марии Гавеле до описаний своих встреч со Сталиным.

Рок-музыканты Михаэль Коцаб и Михал Горачек пытались устроить встречу премьера Адамеца с кем-то из оппозиции еще до ноября. Гавел приготовил для такого случая ключевые требования диссидентов: освобождение политических заключенных и разрешение демонстрации 10 декабря на площади Палацкого. Однако Иржи Кржижана глава правительства не принял – как слишком мелкую фигуру, а встретиться с самим Гавелом тоже не пожелал, видимо, сочтя его слишком одиозной персоной.

Надо сказать, что Адамец явно пытался отвечать на вызовы нового времени. Еще 18 ноября он принял у себя дома двух девушек-студенток, которые рассказали ему о зверствах на Национальном проспекте. На совместном заседании федерального и обоих республиканских правительств 20 ноября он предложил публично назвать действия силовиков неадекватными; в итоге было принято решение выступить в поддержку полиции, и Адамец покинул заседание досрочно. 21 ноября премьер-министр, без согласования с руководством компартии, провел встречу с представителями студенческих и общественных движений (Гавела туда не пустили, а Гражданский форум представлял хартист и член VONS Ян Румл).

Встреча 27 ноября показала, что коммунисты уже не могут говорить с позиции силы. Адамец был вежлив и предупредителен и согласился на создание переходного правительства, хотя и под его же руководством. Но логика революции была сильнее отступающих партийных функционеров. 29 ноября Федеральное собрание в прямом телевизионном эфире единогласно проголосовало за отмену руководящей роли партии, 30 ноября в университетах перестали преподавать марксизм-ленинизм. 1 декабря ЦК КПЧ заявил, что вторжение 1968 года было «необоснованным и ошибочным».

3 декабря правительство, в котором пятнадцать человек из двадцати по-прежнему составляли коммунисты, было представлено публике, но широкого признания не снискало. Адамец в эти дни вылетел в СССР на рабочую встречу в рамках организации Варшавского договора. Вероятно, в тогдашней политической ситуации он мог бы ее и пропустить, и теперь поездка трактуется как желание лично встретиться с Горбачевым, чтобы заручиться его поддержкой. Однако отдельные переговоры премьера и советского лидера не состоялись, и Адамец вернулся в Прагу без тех козырей, за которыми отправлялся в Москву.