Зигфрид Фишер-Фабиан - Александр Великий. Мечта о братстве народов

Лишившись большинства своих военачальников, персидские всадники дрогнули, а потом обратились в бегство. Их лошади, спотыкаясь о трупы погибших, которых в конце битвы насчитали больше тысячи, мчались мимо своих пехотинцев — греческих наемников: они, оцепенев от растерянности, напрасно ждали приказа хотя бы спасти кавалерию от преследования, встав на пути македонян. Парменион, которому тем временем удалось осуществить прорыв на левом фланге, отдает приказ выдвинуться вперед пешим воинам с их длинными сариссами.

Окруженный со всех сторон, командующий наемниками предложил капитуляцию, обещая в будущем сражаться на стороне Александра. Тот же хотел преподать грекам суровый урок, чтобы никогда более ни один эллин не поступал на службу к персам и не предавал родину. Началась бойня, после которой в живых осталось только две тысячи наемников. Их заковали в цепи и отправили на каторжные работы на македонские серебряные рудники.

В конце этого жестокого дня в мае 334 года до н. э. Александр совершил нечто невероятное для полководца. Он прошел со своими врачами по полю битвы мимо множества трупов и стонавших тяжелораненых, просивших прикончить их. Он утешал несчастных и подавал им воды. Менее пострадавших он приказал перевязать и расспрашивал о том, как они были ранены, заверяя всех, что позаботится о женщинах и детях, ставших теперь вдовами и сиротами, освободив их от налогов и податей. Погибшие на другой день были торжественно сожжены со всем их снаряжением на большом погребальном костре. Он продиктовал послание Лисиппу, — своему придворному скульптору, с распоряжением отлить бронзовые статуи павших аристократов — в точном соответствии с их обликами, пока он хранит их в своей памяти. И погибшие персы были погребены, ибо эти воины врага пали в честном бою. Из Граника извлекли сотни тел убитых, попросив бога рек, Океана, о прощении за осквернение вод.

Полководец и военачальник не забывал, что он должен быть и политиком. Из трофейного оружия в Афины были посланы самые красивые щиты с золотым обрамлением и орнаментом для того, чтобы повесить их в Парфеноне в качестве подарка с надписью: «Александр, сын Филиппа, и эллины — кроме спартанцев — взяли у варваров, проживающих в Азии». Эта формулировка — воистину игра изощренного дипломатического ума. Он умолчал о титуле царя, ведь для греков он всего лишь hegemon , главнокомандующий, а в остальном был и остается сыном Филиппа. И ни слова о своих македонянах: битву выиграли эллины, причем вступили в сражение только фессалийцы. Спартанцев он исключил, тем самым угадав сокровенную мечту греков, потому что никого не любили в Элладе меньше, чем людей с Пелопоннеса. Кроме того, они отказались предоставить ему войска, сказав гордо: «Обычай наших отцов вести, но не быть ведомыми». Персов по греческому обычаю он назвал «варварами», ведь полтора столетия назад они опустошили Афины и подожгли Акрополь. Так недвусмысленно Александр подчеркнул антагонизм континентов.

Ни одному самому выдающемуся публицисту нашего времени не удалось вложить всего лишь в несколько слов столько пропагандистского смысла…

Из прочих трофеев Александр взял лишь два пурпурных одеяния, несколько золотых тарелок, покрывало из страусовых перьев: «Хочется послать его царице Олимпиаде». В сопроводительном послании он писал, что обязан ей жизнью: это она уговорила его взять Клита в телохранители.

Шагая взад и вперед перед своим роскошным шатром, он диктовал письма, отсылал гонцов, принимал донесения, даровал полководцам и простым солдатам право в будущем оторачивать свои одежды пурпуром, награждал… — эта сцена, выразительно описанная античными авторами, делает уместным вопрос о внешности Александра. Ответить на него не просто. Царь позировал нескольким художникам, при этом предпочтение отдавал Лисиппу как скульптору и Апеллесу как живописцу. Другим изображениям мы обязаны Ефраю, Леокару, Харесу и Ификрату. К сожалению, все оригиналы утеряны. Подражания эпохи эллинизма (начиная с III века до н. э.) часто низкопробны. И римляне оставили лишь несколько действительно ценных копий прижизненных портретов Александра. Сохранились монеты. Мы видим царя, отчеканенного в образе Геракла на драхме: конечно, изображение стилизовано, но, тем не менее, можно предположить, что царь выглядит таким, каким ему хотелось бы выглядеть.

Добавив к вышесказанному фрагменты из Диодора, Арриана, Плутарха и других античных авторов, мы получим до некоторой степени достоверный портрет царя. Судя по их описаниям, он был среднего роста, атлетического телосложения и отличался упругой походкой; из-за коротких ног сидя он казался выше, чем был на самом деле. Царица амазонок, представлявшая великого человека очень высоким, сказала во время своего легендарного визита на побережье Каспийского моря: «Его величие проявляется не в его высоком росте». Когда он в Сузах взошел на трон Дария, то скамеечку, на которой по обыкновению покоились ноги «царя всех царей мира», пришлось значительно поднять. Но, как и в случае с Наполеоном, расхожее психологическое толкование, в соответствии с которым Александр должен был компенсировать свою порожденную физическими недостатками неполноценность выдающимися успехами, здесь представляется неуместным.

В его темных волосах светились белые пряди, как видно на мозаике, обнаруженной в 1831 году в «Доме Фавна» в Помпеях. Развевавшиеся надо лбом волосы придавали его облику что-то львиное. На этой мозаике, прообразом которой послужила картина Филоксена Эритрейского, Александр предстает таким, каким его видели современники-македоняне. Мы узнаем его превозносимый всеми сверкающий взгляд и оттененную румянцем белизну кожи.

Если кто-то отращивал волосы до шеи, это считалось безвкусицей, а привычка бриться вызывала унизительное сравнение с женщиной. Если же подобным образом поступал такой человек, как Александр, это становилось модой. Дело доходило до того, что подражали даже его манере держать голову с легким наклоном и поворотом влево. Неподражаемым был влажный блеск его глаз, постоянно упоминаемый «сверкающий взгляд», что, как правило, встречается у сангвиников.

Еще одно поражало в нем — запах кожи. «Его рот, все его тело источало божественный аромат, которым были пропитаны и его одежды», — писал Плутарх. И это могло быть объяснено «только смешением телесных соков очень теплых и страстных, ведь благоухание возникает, когда влага поглощается теплом». При более внимательном рассмотрении оказывается, что причина кроется в душистых мазях, которые царю постоянно втирали в тело.

Простой солдат едва ли почувствует «благоухание», исходящее от его полководца, или заметит особенности его фигуры и лица. На воинов оказывало влияние общее впечатление, которое создавалось сияющей, пленительной, прямо-таки ослепительной юностью и печатью милости богов, той милости, которой наделены счастливцы, являющиеся божьими посланниками. Каждый, кто встречался с ним лично, утверждал, что Александр очаровывал всех, обольщал, располагал к себе уже после краткой беседы. Всех, даже врагов.