Оскар Шервин - Шеридан

«Вплоть до его женитьбы детишки, столь дорогие мне, продолжали жить у меня. Потом отец забрал мальчиков к себе. Девочка — слабое дитя, доставшееся мне в наследство от ее бесконечно дорогой мне и вечно оплакиваемой матери, — по-прежнему остается со мной и составляет все мое счастье. Э. А. Ш., 24 августа 1791 года».

В голосах сестер слышны слезы. Элизабет Шеридан тяжело переживала утрату, и горе ее было безутешно; навещая знакомые места близ Брэндон-хилла, где обе они провели свои школьные годы, Элизабет не выдержала и громко разрыдалась. До своего последнего дня она носила на груди, рядом с сердцем, миниатюрный портрет сестры работы Косуэя, который завещала нежно любимой племяннице.

Среди бумаг Шериданов сохранилась эпитафия, написанная Элизабет в память о Мэри Тикелл:

Толпа знатных поклонников ухаживает за «святой Цецилией»; рой прекрасных дам — Джорджиана, герцогиня Девонширская, леди Данкеннон (впоследствии леди Бессборо), миссис Кру и другие — вьется вокруг Шеридана. Оба они в моде, и по ним сходят с ума.

Они оповещают свет о своем намерении дважды в неделю устраивать у себя дома, на Орчард-стрит, близ площади Портмен-сквер, концерты «для гостей благородного звания». Под концертный зал оборудуется задняя комната. Мебель предоставляет мистер Линли. На музыкальные вечера потоком устремляется модная светская публика. Концерты эти даются совершенно бесплатно. (Когда Шеридана бранят за то, что он живет не по средствам, он отвечает: «Помилуйте, сударь, как раз в этом и состоят мои средства».)

Нельзя сказать, чтобы восхождение на Олимп совершалось гладко и беспрепятственно. Так, двери дома герцога и герцогини Девонширских открылись перед Шериданами только после известных колебаний, и даже в 1785 году мистер Уиндхем проговорил целое утро с миссис Легг на тему о том, желательно ли водить знакомство с миссис Шеридан.

Впрочем, Шеридан сразу же покоряет Джорджиану и ее сестру Гарриет — леди Данкеннон. Джорджиане семнадцать лет, и она только что сделала блестящую партию — вышла замуж за пятого герцога Девонширского, которого считали лучшим женихом в Англии. Она затмевает первых красавиц, сама не будучи красавицей; молодая, стройная, приветливо-благожелательная, умная, живая и скромная, Джорджиана — настоящее чудо. Черты ее лица неправильны да и фигура небезупречна, но она обворожительна. Это рослая блондинка с божественно белой кожей, синими глазами и волосами рыжеватого отлива. Она всегда пребывает в хорошем настроении, постоянно улыбается и смеется, обнажая два ряда великолепных зубов (чем мало кто мог похвалиться в ту эпоху). Характер написан у нее на лице: такой же открытый, как ее сердце, мягкий, легкий. Она полна обаяния.

Джорджиана весела и остроумна. И она и ее сестра непринужденно щебечут с музами. Если ей случается посетить какого-нибудь министра, она имеет обыкновение, заходя в кабинет, поразить его младших служащих неожиданным монологом, произносимым по-французски. Она обожает общество талантливых людей, и к числу ее друзей принадлежат Чарлз Фокс и Джордж Селвин. Часто можно наблюдать, как восторженно внимает она каждому слову доктора Джонсона и старается захватить место рядом с его креслом.

Она любит удивлять, озадачивать неожиданными поступками и переменами. Это сказочная королева — если не искусства поэзии, то, во всяком случае, искусства преображения. Каждый месяц у нее новая прихоть. То она погружается в изучение филологии, то превращается в кокетку, то блещет остроумием, то становится чуть ли не косноязычной, то пускается во все тяжкие, то живет отшельницей, то азартно играет, то являет собой воплощенную наивность. Возвращаясь домой из Рэнели, она сочиняет морализаторские вирши и в то же время ослабляет шнуровку корсажа, который стягивает ее талию с такой силой, что она теряет сознание. Куда бы она ни направлялась, она усеивает свой путь стихами — французскими, итальянскими и английскими. Ее поэму о переходе через Сен-Готард читает вся Англия. Где бы она ни была, мужчины и женщины становятся ее верными рабами. Будучи в Париже, герцогиня совершенно покоряет Марию-Антуанетту. Философы, поэты, государственные деятели — все подпадают под ее очарование. Принц Уэльский, которого она отчитывает за привычку говорить неправду, без ума от нее и ревнует ее к молодому Грею, вообразив, что он фаворит Джорджианы. Впрочем, эти влюбленные — не исключение. Все, кому довелось знать Джорджиану Кавендиш, влюбляются в нее, и любовь к ней никогда не умирает в их сердцах.

Ее горячая дружба с леди Бетти Фостер затмевает своей пылкостью даже неистовые порывы их любимца Руссо. «Ты — воплощение всех, буквально всех моих надежд на дружбу, — пишет ей Джорджиана из Венеции. — Без тебя мне не мил белый свет. Если бы ты вдруг отдалилась от меня, я этого не пережила бы, а если бы и осталась в живых, то не смогла бы думать ни о ком другом».

Но порывы чувствительности чередуются в ее душе с приливами благоразумия. Джорджиана — прекрасная мать, которая заботливо растит и воспитывает своих детей, проявляя при этом большую проницательность и тонкое чувство юмора. В 1790 году, думая, что находится при смерти, Джорджиана обратилась к своему маленькому сыну с таким последним напутствием: «Будь мужественным, сынок, всегда говори правду». Она не только примерная мать, но и любящая дочь, которая чуть ли не ежедневно пишет письма- исповеди своей матери. В этих письмах она клянется исправиться, обуздать себя, уединиться от света. Она проливает горькие слезы по поводу неприятностей, причиненных ее эскападами.

Однако она по-прежнему и летом и зимой обедает в семь, ложится спать в три и нежится в постели до четырех пополудни; по утрам у нее случаются истерические припадки, а вечера она посвящает танцам; десять дней подряд она плавает, совершает прогулки на лошади, с упоением танцует, а следующие десять дней проводит в кровати.

На долгие годы она становится признанной законодательницей мод и вкусов, знаменитостью в сфере политики, в мире развлечений, в живописи. Среди модников почитается особым шиком иметь ее портрет, так что все гравюры с ее изображением распродаются нарасхват. Рьяные поклонницы перенимают ее маленькие недостатки, даже приобретенные в результате болезней.