Оскар Шервин - Шеридан

Шеридан заменил первоначальный пролог, представлявший собой довольно плоский диалог между адвокатом и стряпчим, новым прологом, который произносила миссис Балкли. Указывая на фигуру Комедии в углу сцены, актриса обращалась к публике со словами:

И далее:

Дело в том, что главной виновницей провала пьесы была консервативная часть публики, усмотревшая в ней недопустимое отклонение от модной в ту пору сентиментальной комедии.

Неудача огорчила Шеридана, но не обескуражила его. В глубине души он был уверен, что после переделки «Соперники» будут иметь успех. Узнав, что муж забрал пьесу из театра, Элизабет почувствовала большое облегчение. «Мой милый Дик, я в восторге. Ведь я всегда знала, что писанием пьес ты ничего не заработаешь, так что теперь у нас только один выход: я снова начну петь для публики, и у нас будет столько денег, сколько мы пожелаем». И действительно, тут же возобновились весьма выгодные предложения об устройстве ее публичных выступлений, но Шеридан снова ответил на все эти предложения решительным отказом. «Нет, — заявил он, — этому никогда не бывать. Я знаю, где я допустил ошибку. Пьеса оказалась слишком растянутой, да и роли были распределены неправильно».

И вот вечером в субботу 28 января на подмостках Ковент-Гардена опять играли «Соперников». Пьеса, подвергшаяся основательной переработке, шла с новым музыкальным дивертисментом «Два скупца». Спектакль имел большой успех, и тон рецензий изменился. Так что пьеса, на первых порах провалившаяся, прошла еще четырнадцать-пятнадцать раз перед закрытием сезона. Шеридан сразу стал признанным драматургом, у него появились деньги, а к середине февраля газеты уже печатали посвященные ему хвалебные стихи.

Автор пьесы был признателен актеру, который, взявшись сыграть роль сэра Люциуса О’Триггера, спас положение. Клинч был сребролюбив и имел большую семью. В его пользу устроили бенефис. Шеридан решил обеспечить Клинчу успех и за двое суток написал к его бенефису короткий фарс «День святого Патрика, или Предприимчивый лейтенант». Бенефисный спектакль, в котором Клинч играл ирландца-лейтенанта О’Коннора, любовника и солдата, состоялся 2 мая 1775 года. Этот фарс давали еще пять раз до наступления лета.

Все это лето Шеридан не покладая рук трудился над комической оперой, музыку к которой подбирали и сочиняли его жена и тесть — Линли. Поначалу Линли не желал идти на поводу у зеленого юнца, который к тому же был полным профаном в музыке, и негодовал по поводу противных его эстетическим принципам заимствований у других композиторов, но в конце концов он подчинился диктату молодого зятя.

В основу нескольких песен были положены мелодии шотландских и ирландских баллад, прекрасным исполнением которых прославилась Элизабет. Таким образом, перо Ричарда взяло себе в союзники вокальное искусство Элизабет.

Премьера «Дуэньи» состоялась 21 ноября 1775 года в театре Ковент-Гарден, и успех этой комической оперы превзошел самые смелые ожидания ее автора. Она шла под единодушные рукоплескания зала и выдержала небывалое количество представлений подряд — семьдесят пять, на тринадцать представлений больше, чем «Опера нищего» почти полвека назад. Этот успех не только добавил лавров к лавровому венку драматурга, но и существенно пополнил его кошелек. Спектакль с триумфом игрался из вечера в вечер. Представлений не было лишь в рождественские дни да еще каждую неделю по пятницам, когда не мог играть Леони (Дон Карлос), еврей по национальности. («Театр и синагога делят Леони между собой». Будучи кантором синагоги в Бевис-Маркс, где он пел под своим настоящим именем Мейер Лион, он имел разрешение выступать в театре при условии, что это не будет мешать исполнению его обязанностей в синагоге.)

В «Дуэнье», так же как и в «Соперниках», Шеридан смело отступил от канонов жанра. Ведь до этого О’Хара, Бикерстафф и другие авторы сочиняли оперетты, представлявшие собой этакие побрякушки — смесь глупого диалога и искусственно соединенных с ним песен; «Дуэнья», напротив, представляла собой связное целое, причем песни, вкрапленные Шериданом в ткань этой пьесы, были не чем иным, как его собственными лирическими стихотворениями, проникнутыми романтикой его любви. Если мотивы дуэлей, на которых он дрался, рефреном звучат в энергичной прозе «Соперников», то мотивы его побега с возлюбленной насквозь пронизывают стихи в «Дуэнье».

Шеридан уделил поразительно мало внимания разработке характеров и воспроизведению местного колорита — достаточно того, что диалог в «Дуэнье» искрист и остроумен, а песни изящны и мелодичны. И он явно не старался создавать свое детище по всем правилам жанра комической оперы. Автор так никогда и не взял на себя труд перелистать какое-нибудь из печатных изданий «Дуэньи». Много лет спустя произошел такой случай. Келли, музыкант и певец, просматривал по книжному тексту «Дуэньи» роль Фердинанда, которую он должен был исполнять вечером, и, уходя, оставил книгу на столе. Вернувшись домой, он застал у себя Шеридана, внимательно читающего и исправляющего текст. «Вы исполняете роль Фердинанда по этому печатному экземпляру?» — спросил Шеридан. «Да, — ответил Келли, — вот уже двадцать лет». «Значит, все это время вы мололи ужасную чепуху», — заметил Шеридан, снова погружаясь в работу. Он не вышел из комнаты, пока не исправил каждую фразу роли.

Пятиактная комедия, двухактный фарс и трехактная комическая опера — неплохой плод трудов одного года. В начале 1775 года Шеридан был безвестным начинающим литератором, а к концу этого же года стал крупнейшим драматургом своего времени.

Результаты такой метаморфозы не замедлили сказаться. Прежде всего, сменил гнев на милость Отец-латинист. Далее, оливковую ветвь примирения протянул Шеридану и доктор Джонсон, с похвалой отозвавшийся о нем. Вот уже в течение какого-то времени Шеридан был любимцем кружка сэра Джошуа Рейнолдса и подписал вместе с другими его членами обращение к Джонсону с просьбой, чтобы он изменил свою эпитафию, посвященную Голдсмиту. Кроме того, Шеридан сделал тонкий комплимент биографу Севиджа при возобновлении постановки принадлежавшей перу этого поэта драмы «Сэр Томас Овербери». Но доброта доктора Джонсона шла дальше простых похвал. Джонсон, как никто другой, ревниво оберегал репутацию Литературного клуба, [31] Клуб, основанный в 1764 году Джошуа Рейнолдсом, Сэмюэлом Джонсоном и другими. члены которого, самые тонкие умы своего времени, собирались то на Джеррард-стрит, то во дворце Сент-Джеймс. И вот Джонсон оказал молодому драматургу честь, предложив избрать его в члены клуба. Избрание Дика Шеридана состоялось 14 марта 1777 года в присутствии Гиббона, Гаррика, Берка и Рейнолдса. Когда Шеридан впервые занимал свое место за круглым столом, председательствовал Чарлз Фокс.