Бернгард Куглер - История крестовых походов

Но этот ученый пошел еще дальше отрицания этого письма и подвергнул сомнению, чтобы в числе поводов к первому крестовому походу могла вообще идти речь о какой-нибудь просьбе греческого императора о западноевропейской помощи против сельджуков. По словам автора, у Алексея в то время не было настоятельной необходимости в военной помощи; известно, правда, что он был в деятельных сношениях с западными европейцами, в особенности с папой Урбаном II, но при этом шла речь о церковных делах; на синоде в Пиаченце, где греческое посольство встретилось с папой… речь, вероятно, должна была идти только о церковных делах. Поэтому (полагает Риан) мысль о крестовом походе была вызвана в голове папы не греческими просьбами о помощи, но жалобами на бедствия христиан в Иерусалиме и кроме того страхом перед Альморавидами, победителями Испании.

Но я не нахожу, что Риан привел до сих пор достаточные доказательства своего взгляда, как ни подкупает он на первый взгляд. Из византийской истории накануне крестового похода нам известно слишком мало точных подробностей, чтобы только на основании факта, что бедствие от сельджуков не было тогда смертельной опасностью, иметь право сомневаться в обращенной к папе просьбе о помощи. Решение зависит только от оценки сообщений, которыми мы обязаны некоторым западным хронистам того времени (главное место у Бернольда Sanct Blasien, Pertz, Mon. Germ; SS.V. 461 ). Но этим сообщением Алексей, правда, требовал от папы не настоящего крестового похода, но доставления значительной военной поддержки; и я до сих пор, как говорил, не могу убедиться, чтобы эти по всей видимости совершенно неподозрительные современные известия шли из того же источника, как epistola spurin ad Robertum comiteur .

Но если бы это было и так, но Риан, по крайней мере, допускает, что в церковных сношениях между Алексеем и Урбаном « se sont pentétre glises quelques mots relatifs aux ravages des Tures en Asie Minueres » такие слова могли бы сильно действовать в голове папы и составить решительный толчок для крестоносной проповеди. Риант думает, правда, что в таком случае Урбан призывал бы христиан на борьбу в Малой Азии, а не в Сирии. Но в уме папы волновались в пестрой смеси забота о Константинополе и о Иерусалиме, политические соображения и аскетическое стремление. Возвышение задуманного крестового похода с реальной политической почвы в мистические сферы было достаточно легко, а подстановка Иерусалима, как цель похода, вместо Константинополя, была бы тем менее поразительна, что Иерусалима можно было достигнуть только через Константинополь и после предполагаемого поражения сельджуков.

Во всяком случае, гораздо удивительнее была бы замена малоазиатского театра войны сирийским, если бы, как хочет Риан, наступление Альморавидов в Испании главным образом побуждало папу к крестоносной проповеди. Правда, у него могла быть несомненно такая же забота об Испании, как и забота о всех древнехристианских землях, которые в то время были уже в руках магометан или которым они угрожали. Но чтобы объяснить, каким образом Урбан для поддержки испанцев мог задумать крестовый поход в Азию, Риан должен принять, что в то время не вполне ясно представляли значение слова «Гиспания» (хронисты того времени называют Гиспанией как Испанию, так часть Азии через испорченное Испагань) и что при полном незнании политических отношений внутри магометанского мира думали оказать пользу испанцам посредством диверсии в Азию.

Итак, пока я не могу считать доказанным утверждение Риана, что греки не ждали никакой военной поддержки от западной Европы и что они во всяком случае были поражены крестовым походом. Но я все-таки хотел бы оставить за собой окончательное суждение об этом вопросе до тех пор, пока Inventaire Риана не будет закончен, по крайней мере для века первого крестового похода, так как, быть может, из ожидаемых там новых сообщений могут последовать обратные заключения.

Но если бы даже Риан оказался тогда прав, то относительно главнейшего вывода, который мог быть связан с его словами, мое изложение политики Комненов нисколько бы этим не опровергалось, а напротив, сколько я вижу, было бы только подтверждено. Император Алексей, как ни было тогда трудно устроить соглашение между греками и крестоносцами, полезное для обеих сторон… только еще яснее и решительнее, чем до сих пор можно было принимать, поставил бы себе задачей прийти к такому соглашению, не унижая крестоносцев до орудий своего властолюбия, до удобной опоры для своей империи, но доставляя им справедливые уступки и ведя с ними переговоры, как две равные силы. Политика Комненов и по мнению Риана сделала грубую ошибку, которая в большей мере повела к неудаче крестовых походов… и которую я в заключение не могу выразить лучше, чем словами, в которых сам Риан говорит об императоре Алексее: « qui revait deja ľempire universel, qui garda toujours, dans les circonstancen les plus difficiles un sentiment éxagéré de sa digntté personnelle qui, plus tard, mit la tenacite qui ľon sait á faire les chefs de la 1-re croisade ses hommes liges et ses débiteurs enfin qui ue vouleit des Latins qu'á titre ďauxiliaires salariés, jamais ďallies et encore moins de liberateurs ».

В первые десятилетия нынешнего века два писателя выступили с учеными и столь обстоятельными сочинениями по всей истории крестовых походов, что прежние книги об этом предмете с тех пор сохранили значение только для отдельных целей исследования. Это Мишо ( Michaud ) и Вилькен ( Wilken ). Мишо издал (Париж, 1812–1817) трехтомную « Historie des Croisades », которая выдержала несколько изданий, причем количество томов увеличилось (последнее было сделано в Париже, 1840). Кроме того, он издал (Париж, 1830) четырехтомную « Bibliotheque des Croisades », которая дает извлечения из писателей, ставших источниками для изучения крестовых походов. Хотя его история крестовых походов отличается привлекательным изложением, но вообще основывается на весьма недостаточной критике источников и, вследствие того, в сущности не удовлетворяет теперешним требованиям: его «Библиотека» отчасти представляет все еще ценный материал, а именно в том томе, который содержит извлечения из арабских источников, но который принадлежит не самому Мишо, а его сотруднику Рено ( Reinaud ). Вилькен издал (Лейпциг, 1807–1832) « Geschiche der Kreuzzüge » в семи томах, которая написана на основании обширных знаний с чрезвычайным трудолюбием, а в последних частях и с метким критическим тактом. Первый том (История первого крестового похода) для нас совсем устарел; следующие затем тома, по большей части, устраняются новейшими отдельными исследованиями, но около второй половины сочинения его имеет значительную важность и отчасти составляет главную основу наших сведений. В новейшее время явились главным образом два сочинения, которые хотя излагают всю историю крестовых походов, но стараются изобразить участие; в них только одного народа. Это, во-первых, сочинение графа Риана ( Riant ) « Expeditions et pelerinages des Scandinaves en Terre Sainte du temps des Croisades », один том, Париж, 1865, с приложением « Tables », Париж, 1869; а во-вторых, сочинение Рерихта ( Rohricht ), « Beiträge: zur Geschichte der Kreuzzüge », два тома. Берлин, 1874 и 1878. Именно часть первого тома этих « Beiträge » и весь второй том содержит историю немецких странствий пилигримов и крестоносцев в Святуо Землю. Эта история основывается на самом обширном изучении, представляет современное состояние исследований и облегчает дальнейшие работы об эпохе крестовых походов богатым научным материалом, который дан в примечаниях.