Бернгард Куглер - История крестовых походов

Когда в Европе раздался упомянутый призыв на помощь от сирийских христиан, соотечественники Бернарда, французы, были этим возбуждены сильнее всех. В самом деле, крестоносные государства стали в последнее время почти совсем французскими колониями: это были родственники французских дворян, которые проливали кровь и умирали на Востоке; поэтому князь Раймунд, по-видимому, ждал и просил поддержки, как сам молодой король Людовик VII давно носился с мыслями о крестовом походе. Он хотел предпринять странствие к Святым местам отчасти потому, что его рано умерший брат Филипп унес с собой в могилу неисполненный обет крестового похода, отчасти из-за ужасов войны, которые мучили его совесть. Потому что в распре с графом Теобальдом Шампанским, в 1143 году, он взял Витри, один из самых крепких замков графа, и при этом была обращена в пепел тамошняя церковь и более тысячи человек погибло в этом пожаре.

Рождество 1145 года Людовик провел в Бурже среди большого собрания французских баронов и прелатов. Он открыто высказал перед ними свое намерение самому отправиться в Сирию и старался тут же привлечь их к этому предприятию. Живой епископ Готфрид Лангрский поддержал его в этом горячей речью об опасностях Святой Земли и необходимости крестового похода; напротив, осторожный аббат Сугерий так настойчиво предостерегал от поспешных решений, что собрание не решилось выразить никакого определенного мнения. Но по крайней мере все согласились на том, чтобы призвать в Бурже самого прославленного человека в государстве — аббата Клервоского — и предложить на его решение вопрос: полезен ли крестовый поход или нет. Святому Бернарду уже не раз приходилось отвечать на подобные вопросы, и если казалось, что обстоятельства спрашивающего отсоветуют странствие к Святым местам, то он, почти всегда действовавший обдуманно и осторожно, сообразовывал с этим свой ответ. Но на этот раз ему было чрезвычайно трудно ответить в обоих направлениях. Сирия нуждалась в помощи: в этом нельзя было сомневаться. Но должен ли был поэтому король Франции покидать свою страну? Правда, в то время она наслаждалась полным внутренним и внешним миром: но, если государь с большими силами уйдет в далекие страны, то кто мог отвечать за последствия? Поэтому Бернард, когда прибыл в Бурже, объявил, что он не может взять на себя ответственность дать совет в таком великом деле: поэтому будет гораздо лучше обратиться в Рим к папе Евгению III. После этого Людовик отправил посольство к папе и достиг этим цели своего стремления. Потому что Евгений уже за несколько времени перед тем узнал из сообщений епископа Гуго о бедствиях сирийских христиан и, может быть, уже тогда высказал желание, чтобы французы снарядились для вторичного завоевания Эдессы. Поэтому он с радостью одобрил план короля, поручил святому Бернарду проповедь крестового похода и издал возвышенное послание к французской нации, в котором заклинал с ее давно испытанной храбростью отомстить за Христа его врагам: кто примет крест, тот вместе со своими близкими будет под апостолической защитой, получит отпущение грехов, будет пользоваться свободой от налогов, и для того, чтобы приобрести деньги для снаряжения, может закладывать свои имения, не обращая внимания на другие обязанности [46].

Собрание в Бурже постановило, наконец, сделать еще съезд в Везеле в Бургундии на Пасху 1146 года для того, чтобы еще раз совещаться о крестовом походе. Когда приближались пасхальные праздники, в Везеле собралась огромная масса знатных вельмож и простых людей. В открытом поле была выстроена эстрада, на которую взошли святой Бернард и король. Последний был уже украшен крестом и своим примером сильно подействовал на собравшихся. Аббат сообщил папское послание и прибавил несколько ободряющих слов. Когда он кончил, то поднялось невообразимое ликование, как некогда в Клермоне после речи папы Урбана: толпа теснилась к эстраде и с громкими восклицаниями желала получить знак креста из рук святого. Бернард едва успевал удовлетворить требования со всех сторон. Приготовленные кресты скоро были розданы, так что, наконец, он должен был вырезать кресты из своей собственной одежды.

После окончания этого собрания Бернард объездил Францию, проповедовал с неутомимым рвением и побуждал все новые массы рыцарей и народа обещать участие в крестовом походе. Летом он с торжеством писал Евгению: «Я повиновался вашему повелению, и высокое достоинство повелевающего способствовало послушанию. Когда я проповедовал и говорил, число их умножалось. Замки и города стоят пустыми, семь женщин едва могут найти одного мужчину: так везде остаются вдовы при живых, мужьях». Но и женщины требовали знака креста. Уже молодая королева, любившая удовольствия, прекрасная Элеонора Пуату решилась на странствие к Святым местам, и вскоре за ней последовали другие дамы королевского дома и высшего дворянства. По такому началу самая блестящая удача, казалось, была, обеспечена за предприятием: рассказывалось и охотно слушалось ободрительное предсказание, что Людовик покорит Константинополь и Вавилон и даже, подобно Киру и Геркулесу, восторжествует над всем Востоком.

Крестоносное воодушевление французов понемногу передалось однако и более далеким кругам. Так оно проникло в рейнские земли, но, дурно направленное, подало там повод к. сильным взрывам диких страстей. Летом 1146 г. начались кровавые преследования евреев во всех больших прирейнских городах и вскоре приобрели такой угрожающий характер, что архиепископ майнцский, не будучи в силах помешать неистовству, написал святому Бернарду, прося совета и помощи. Он сначала ответил письменно, живо порицая превратные учения какого-то монаха Рудольфа, но, наконец, около ноября сам поехал в Майнц, чтобы сильным впечатлением своей личности и непреодолимой силой своей речи подавить все больше бушевавшее возмущение. Куда он приходил, его встречали как святого: Рудольф послушался его приказания; майнцский народ хотя и ворчал, но также подчинился ему; Конрад даже выехал навстречу к нему до Франкфурта и оказывал ему величайшее внимание и почтение.

Этот новый успех навел Бернарда на смелую мысль привлечь к крестовому походу также немецкую нацию в возможно широком объеме. Уже во Франкфурте он убеждал короля принять участие в странствии к Святым местам, подобно Людовику VII. Когда Конрад отклонил это, то аббат на некоторое время смолк и согласился на просьбу епископа констанцского проповедовать крест в его епархии. Он объехал западную Алеманию по обеим сторонам Рейна и при этом убедился, что его речь имела в Германии такую же силу, как во Франции, и после этого решился на новый опыт привлечь короля Конрада и вообще немцев к планам крестового похода. На Рождество 1146 года был созван в Шпейере рейхстаг и поэтому Бернард прежде всего послал «епископу, клиру и народу Шпейера» послание, где он в пламенных словах призывал их к участию в странствии к Святым местам, очевидно, с целью оказать этим нравственное давление на Конрада. Когда после этого он сам явился на рейхстаг, король только заявил, что не может произнести крестового обета прежде, чем не посоветуется об этом со своими князьями. Но Бернард хотел тотчас добиться своей цели. Поэтому в тот же день, когда он получил этот ответ, он поднялся во время церковной службы в шпейерском соборе и сказал, что он не смеет пропустить дня без проповеди. После этого он стал говорить все с возрастающим жаром красноречия об опасностях святой церкви и о достохвальности крестового похода. Наконец он обратился к самому королю, указал благодеяния, которые ему оказало небо, и напомнил ему о страшном суде, когда Иисус Христос со справедливыми упреками спросил его: «о человек, какая милость была у меня в руках, которой бы я тебе не дал?» Конрад был не в силах противиться этому неожиданному нападению. В слезах он просил креста, который ему тотчас подал святой Бернард при громком ликовании присутствовавшей толпы. Многие немецкие князья уже в Шпейере последовали примеру короля, прежде всего его племянник, молодой герцог Фридрих Швабский, позднее император Фридрих I.