Игорь Сдвижков - В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел

— Правильно, товарищи. Сибиряки никогда не отступают, — ответил комсорг Пушкарев.

Трудовой день кончился. Бойцы готовились отбивать очередную атаку [317].

Младший политрук А. Яблоков

Это было 29 июня 1942 года (в тексте ошибочно написано 29 июля. — И. С.). Стояла погода солнечная, ни одного облака на небе. В этот день было приказано выйти на выс. 110, 1 [318]и вести разведку впереди полка 1045. Одев бойцов 5 человек и нас 3 младших командира в маскиров. халаты, вышли в этот район. Когда вошли, видим, немецкие машины движутся двумя путями: одним с Васильевки на дер. Набережная и другим на дер. Прокурово. Я принял решение идти с фланга и бить в упор в разгружавшихся немцев у дер. Прокурово. В этой дер. стоял один дивизион артиллерийского 19 гвардейского полка, и немцы налетели так стремительно, что они не успели отойти на новые огневые позиции и все время вели огонь в упор.

Я со своей группой врезался в группу немцев и начал опорожнять свои диски с автоматов. В этом бою мы были так близко, что немцы не знали куда вести огонь. Мы их расстреливали с 50 метров, но немцев было превосходство в 100–150 раз, нежели нас. Когда набили их человек до 200–250, я скомандовал отходить, но только вышли на южную окраину ржи, наши 1045 полк 9 рота ошибочно открыла огонь по нас из всего оружия. Но немцы преследуют нас. Мы ползем и изредка только отстреливаемся назад. Но вот дома деревни Прокурово, еще один бросок и мы в доме. Заходим, ведем огонь по немцам. Они активно наступают, переходим на южную окраину деревни Прокурово и вливаемся в состав 1045 полка. Немцы стали применять коварный метод: выгоняют гражданское население в двери и заставляют говорить, где наши части. У нас замешательство: приказываю стрелять, бойцы мне отвечают, что там женщины. Смотрю на один дом: выходит женщина — нет, не стреляют, она заходит — начинается стрельба. Я приказываю несмотря ни на что вести огонь и сам снял эту женщину и дал очередь по окнам и двери. Эта точка замолчала навсегда. (О таких подробностях в книгах советского времени широкому кругу читателей не рассказывали… — И. С.)

Даю приказ на открытие огня кто бы ни появился (а если бы появились дети? — И. С .). Патроны на исходе, один красноармеец убит, два ранены. Приказываю под прикрытием пулемета 3 пул.

роты <10> 45 сп отходить на 3-ю Успенскую и выносить раненых и убитого. Стали отходить. Немец увидел и стал вести минометный огонь по нас. Я дополз до пулемета нашего и говорю: «Давай, веди огонь, чтобы можно было отойти разведке». Стали еще сильнее работать пулеметы и стали прямо во весь рост выносить раненых, и вот бугорок, скрылся за него. Перевязали по второму разу раненых, закурили, пошли на 3-ю Успенскую. Подходим к деревне, слышим — наши орудия ведут огонь. Думаю, хорошо, отошли.

Подхожу, старший лейтенант спрашивает: «Кто это были 8 человек в халатах?» Я говорю — разведка <10>47 сп, командир — старший сержант Бунчужный. Старший лейтенант прижал меня как родного брата и поцеловал, притом прибавил: «Благодаря вас мы отошли, потеряли только один трактор и 2 орудия». И усталые бойцы стали бодрые и веселые, и еще 100–200 метров и мы у своих [319].

Разведчик 1047 сп А. Бунчужный

Действия 76-мм батареи 1047 сп 284 сд. Командир батареи лейтенант Григорьев Юрий Павлович, комиссар батареи политрук Гурягин Павел Иванович. […]

Тов. Григорьев по приказанию командования полка, оставляя огневую позицию, попал на минное поле, где проявил свое умение и смелость, пошел в этот район, обнаружил их, умело вывел их без всяких потерь. Тов. Григорьев умело управлял всем боем и справился со своими поставленными задачами перед ним. Военком батареи политрук Гурягин П. И. при вступлении в бой собрал весь личный состав, провел беседу, передавая свой боевой опыт прошедших боев. Он рассказал некоторые эпизоды и дал навык бойцам как действовать при обороне и наступлении.

Тов. комиссар весь период боя был вместе с личным составом батареи на огневой позиции, сам наблюдал за огневыми точками противника и разъяснял командиру орудия, чтобы <���они> быстрее были подавлены. Расчеты поняли все задачи, поставленные военкомом батареи, с большой энергией и радостью открывали огонь по противнику, уничтожали огневые точки, чтобы была возможность наступать нашим подразделениям. […] Командиру орудия сержанту Осипенко Степану Игнатьевичу была поставлена задача открыть огонь в районе сахарного завода и отдельного леса. Тов. Осипенко уяснил эту задачу, открыл ураганный огонь, где было большое скопление немецкой пехоты и мехчастей. Немцы в панике разбежались с большими для них потерями. 2.7.42 г. командиру орудия Осипенко была поставлена задача открыть огонь по сахарному заводу, больнице и железному мосту, где немцы сконцентрировали много танков и автомашин для наступления. Тов. Осипенко открыл огонь в указанные районы, его орудием было уничтожено 4 танка и 10 автомашин с пехотой и грузами, а остальные разбежались в панике в разные стороны. Все командиры и красноармейцы честно и добросовестно защищали каждую пядь советской земли, уничтожая беспрерывно живую силу и технику противника, <���чтобы> быстрее приходить к концу, к нашей победе [320]. Командир батареи лейтенант Ю. Григорьев

[…] Между командирами рот и спецподразделений были заключены соц. договора на лучшее выполнение боевого приказа. Вся оборонная работа была закончена досрочно и тщательно замаскирована под цвет местности. Бойцы глубоко сидели в своих щелях, проверяли и изучали свое оружие, фронтовики делились своими боевыми опытами, шла работа по укреплению командно-наблюдательного пункта, больше 500 метров были отрыты ходы сообщений и тщательно замаскированы. КП и НП представляли из себя прочную защиту от минометного и артиллерийского огня, в то же время имели круговой обзор всей местности впереди лежащей от 2–5 км.

Оборона была закончена, которая представляла из себя мощный узел сопротивления, на котором все огневые точки связывались между собой, стыки между подразделениями простреливались. В очереди обороны лежали лощины, которые простреливались нашими минометами. Танко-проходимые места противника брались под огонь ПТР и 45-мм батареи.

Отдельные дома села Бунино были приспособлены для снайперов, обязанность которых была уничтожать командный состав противника. Два расчета ружей ПТР было установлено в домах и тщательно замаскировано. […]

Всю ночь бойцы и командно-политический состав готовился к встрече противника. С раннего утра, с восхода солнца, противник открыл беспорядочный минометный огонь. Сибиряки в этот день должны были принять удар основных сил противника, танки которого сосредотачивают численностью до 200 в саду южнее сах. завода. Комбат решил во время первых минометных разрывов на обороне нашего участка лично сам с начальником штаба батальона обойти передний край обороны. Присутствие внесло уверенность бойцам силы и свое грозное оружие, которым они вооружены.