Эдмон Фараль - Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

Для проведения больших рыцарских праздников, турниров и посвящений в рыцари чаще всего выбирали Троицу благодаря тому, что она удачно приходилась на начало лета [301] Faral, Edmond . Les jongleurs en France au moyen âge. Paris. 1910. P. 97. . На Троицын день, 5 июня 1267 г., Людовик Святой назначил посвящение в рыцари своего старшего сына Филиппа. Как церемония, так и сопровождавшие ее мероприятия были блистательны, и во все было вложено не меньше великолепной изобретательности, чем в самые ослепительные сцены, придуманные романистами. Кроме сына, король в тот день произвел в рыцари еще человек сто, взяв все расходы на себя. Он созвал всех прелатов и баронов королевства. В празднование включились и парижане, организовав увеселения и выказав щедрость, достойные их и их государя. Улицы затянули шелковыми тканями и занавесями, окна украсили коврами, свисавшими с подоконников. Горожане в новых ярких одеждах прошли по городу процессией, разделившись по цехам, с развернутыми знаменами, с восковой свечой впереди каждой колонны, в порядке, который указал прево, и в соответствии с его инструкциями. Не лишним было и весеннее солнце, оживившее краски и вселившее радость в сердца. То же солнце вновь благодарили как покровителя после церемоний первого дня, когда оно освещало поединки и игры за городом, в окрестностях Парижа и Венсенна: ведь даже при справедливом короле всадники скакали галопом через поля, не слишком заботясь о посевах, и в общие расходы на празднества была включена статья, предусматривавшая выплату двенадцати парижских ливров за «попорченные» в связи с этим хлеба [302] Le Nain de Tillemont . Op. cit. T. V. P. 34. .

Церковные праздники, о которых мы еще будем говорить в связи с религией, никак не были связаны с временем года. Не были связаны с ним и многие другие праздники: в частной жизни — свадьбы и рождение детей, о которых уже говорилось, в жизни общественной — «въезды в город», когда монарх возвращался из похода или посещал какой-то город, приемы посольств или высокопоставленных гостей из чужих стран. Что касается игр, то они могли происходить в любое время, когда ощущалась потребность в физических упражнениях или развлечении для ума, на воздухе или в закрытом помещении. Игр было много.

Если говорить о физических играх, то молодежь и рыцари участвовали в кинтене, где им было нужно, скача галопом, попасть своим оружием в цель — кол, вбитый в землю; они упражнялись в посадке на коня и управлении им согласно правилам выездки; они «сшибались» друг с другом, переламывая копья. Любимым развлечением крестьян была «chouler» — игра, заключавшаяся в том, чтобы ударами клюшки или молота загнать деревянный шар на поле соперника.

К комнатным играм относились шахматы, тавлеи и кости, к которым многие пристрастились.

В шахматы играли в высших классах общества. Они пришли с Востока и, появившись во Франции в XI в., в XII и XIII вв. стали пользоваться бешеной популярностью. Жуанвиль рассказывает, что Старец Горы прислал в подарок Людовику Святому, тогда находившемуся в Акре, «хрустального слона, преизрядно выполненного, и тварь, именуемую жирафом, также из хрусталя, хрустальные яблоки на разный манер, тавлеи и шахматы; все же оные предметы благоухали амброй, а сия амбра соединена была с хрусталем виньетками из фольги чистого золота». Ничего не сказано, оценил ли король подарок и привез ли его во Францию; во всяком случае, предмет, ныне находящийся в музее Клюни, за шахматную доску, подаренную Старцем Горы, принимали совершенно напрасно. Но хоть король не играл в шахматы и хоть церковные власти не раз, начиная с 1100 г., запрещали духовенству эту игру, равно как и все остальные, тем не менее романы изображают ее как один из излюбленных видов времяпрепровождения в высшем свете у мирян; не прочь были сыграть в нее и бюргеры.

Тавлеи — это триктрак, где используются кости и шашки; здесь уже был момент азарта, потому что игрок делал ход в соответствии с тем, какие числа выпадали на костях. Сами по себе кости были азартной игрой в чистом виде; эта игра, распространившись во всех классах общества, стала, похоже, форменным бедствием [303] О технике этих игр см. Li livres Bakot (рукопись начала XIV в., где описаны партии в шахматы, в тавлеи и в классы). См.: Li livres Bakot. Éd. Castets // Mélanges Chabaneau. Volume offert à Camille Chabaneau à l'occasion du 75 anniversaire. Erlangen. 1907. P. 691. .

Порой этой страсти поддавались и самые знатные особы. Когда Людовик Святой после своего освобождения ехал на корабле в Акру, он, осведомившись, чем занят его брат, граф Карл Анжуйский, узнал, что тот играет в тавлеи с Готье де Немуром. Король, все еще скорбевший о смерти брата — графа Роберта д'Артуа, вознегодовал на легкомыслие Карла. Он пошел к Карлу, хоть еще чувствовал слабость из-за своей болезни, схватил столы и кости и бросил их в море [304] Жуанвиль . Глава LXXIV. . Тем не менее через недолгое время, в Акре, тот же Карл Анжуйский и его брат Альфонс де Пуатье безудержно предались игре в кости, и граф Альфонс (бывший превосходным правителем) в этом случае выказал безумную щедрость, раздавая пригоршнями все, что выигрывал, а проигрывая, платил не считая, сверх должного [305] Ibid. Глава LXXXI. .

Уже о Филиппе Августе шла молва, что ему претят слишком частые богохульства, произносимые игроками во дворах или в игорных домах, и что он не колеблясь велит бросить в воду того, от кого в подобных обстоятельствах услышит брань [306] Rigord . Год 1179. . Людовик Святой, испытывавший перед этой игрой ужас, издал запрещающие ее ордонансы. «Мы запрещаем, — декретирует он в 1254 г., — кому-либо играть в кости, в тавлеи и в шахматы; и мы запрещаем школы игры в кости и желаем, чтобы все они были закрыты; те же, кого за оной игрой застанут, будут сурово наказаны, ковка же или изготовление костей должны быть упразднены». А в 1256 г. выходит такой ордонанс: «Пусть сенешали, бальи и прочие чиновники не произносят ни единого нечестивого слова против Бога, Девы Марии или святых; пусть они воздерживаются от игры в кости, посещения злачных мест и таверн. Пусть во всем королевстве не изготавливают костей; тот же, кто будет известен как игрок в кости и завсегдатай таверн и злачных мест, да будет покрыт позором и лишен права выступать свидетелем».

Однако, несмотря на эти запреты, по «Книге ремесел» Этьена Буало [307] Статья LXXI. , составленной в 1268 г., видно, что тогда в Париже существовали «костянщики», чьим ремеслом — признанным — была обработка дерева, простой кости, рога и слоновой кости для производства игральных костей. Кости изготовляли, а также ввозили из провинции совершенно беспрепятственно; все, чего от мастеров требовали уставы, это работать честно — им запрещалось утяжелять кости, заливая их свинцом или ртутью, делать кости «mépoints», у которых на двух гранях было равное число точек, и кости «longnés» — натертые магнитом. Кто выпускал такое шулерское изделие, приговаривался к пяти су штрафа, а сам предмет бросали в огонь.