Эрнест Лависс - История Франции в раннее Средневековье

Знатные жили на своих землях. После римского завоевания, не отрываясь от привычной им сельской жизни, они начинают тянуться в города, привлекаемые блеском римской культуры [255]. Но города очень изменились с конца III века. За мрачными стенами, с их тесным пространством и узкими загроможденными улицами, с их душными домами, города утратили свою привлекательность. Неудивительно, что в таком случае аристократия снова возвращается к прежним привычкам II, появляясь в городах только изредка и ненадолго, в случае религиозных празднеств и публичных церемоний, она остальное время проводит в деревне, переезжая из имения в имение (так как крупная земельная собственность обыкновенно состояла из многих разбросанных в разных местах единиц), и всюду находя то же покойное, широкое, роскошное существование, тот же царственный образ жизни.

Описания Авзония, Павлина Пеллейского, Сидония Аполлинария дают нам представление об этих резиденциях и о жизни, которую там вели. Правда, последние два писателя принадлежат уже V веку, но нравы аристократии не изменились от соприкосновения с варварами, и поместье сохранило прежний вид. Посетитель прежде всего проходил через поселки сервов и колонов и затем попадал в виллу в собственном смысле, т. е. в господский дом или praetorium , как его называли в эту пору, — выразительное название, с которым римляне всегда соединяли представление авторитета, власти. Вилла состояла из двух различных частей — villa urbana и villa rustica . Последняя заключала службы, жилища рабов, их кухню, их темницу, стойла, риги, амбары, погреба для масла и вина, мельницу, печь, давильню, мастерские, кузницу. Все это группировалось вокруг широкого двора — cors или cohors классической латыни, curtis Средний веков. Неподалеку располагалась villa urbana , жилище самого господина. Это было обширное, удобное, богато разукрашенное здание — настоящий дворец, с термами, с портиками, крытыми аллеями, громадными столовыми, комнатами, различно расположенными для зимы и для лета, галереями картин, библиотеками, садами, которых правильное расположение, искусственные красоты, бассейны и каскады, статуи воскресают перед нами в созданиях Ленотра. Эти пышные жилища сотнями возвышались на почве Галлии, и многочисленные следы, сохранившиеся от них, позволяют точно восстановить их план [256].

Разные дела наполняли жизнь благородного галло-римлянина. Не говоря о публичных обязанностях, от которых он не мог уклониться: управление имением, занятия хозяйством наполняли значительную часть его дня, что не мешало ему отдаваться разнообразным удовольствиям, таким как посещения приятелей, поездки верхом, игра в кости, в мяч и особенно охота. Галлы были страстные охотники, и полные дичи леса, которыми покрыта была их страна, давали возможность вполне удовлетворить этой страсти. Охотничьи сцены — один из любимых сюжетов мозаик, покрывающих стены их жилищ.

Они держали стаи собак и следили за их генеалогией. Они охотились на кабана, оленя, волка, зубра; стреляли из лука, увлекались и соколиной охотой, как рыцари XII века. Среди этих развлечений не оставалась в пренебрежении и литература: писали друг другу письма, полные изысканности и остроумия, в расчете, что их прочтет не только адресат, что когда-нибудь, подобно письмам Плиния, они составят сборник. Сочиняли стихотворения с рассуждениями и доказательствами, вступая в поэтические турниры [257]. Аристократия, которая в Средние века наследует галло-римской, и которая столь многим ее напоминает, предпочтет турниры на мечах. Галло-римские магнаты, увлекавшиеся всевозможными спорами, не имеют никакой склонности к военному ремеслу, которое считают ниже себя и от которого отучила их политика императоров. Точно так же и виллы этой аристократии, приветливые и мирные, отличаются от средневекового castellum (замка). Мы чувствуем, что целый мир рушился между этим веселым приютом и цитаделью феодального времени.

И однако же, он уже появился, этот феодальный замок, чья тень будет в течение веков тяготеть над деревней Франции. Первые вторжения и неистовства багаудов оставили ощущение беззащитности, которое поддерживали растущие разбои. Римскому миру наступил конец. Каждый начинал это понимать более или менее ясно, и рано или поздно начинал принимать меры предосторожности против неожиданных нападений. Вилла преобразовалась, как преобразовались города после Аврелиана и Диоклетиана. Взбираясь на холм, она начинает окружать себя. оградой. Прекрасная резиденция Понтия Леонтия возле Бордо окружена стенами и башнями, способными выдержать осаду [258]. Это — burgus (бург) Pontii Leontii , и не одна крепость Понтия Леонтия может принять отныне это боевое имя. И так всюду и во всех смыслах множатся симптомы, возвещающие конец великого исторического периода и появление на сцене нового общества [259].

I. Лионская церковь и ее мученики. — II. Миссии III в. и положение христианства в Галлии в начале IV в. — III. Св. Мартин. — IV. Языческое и христианское общество. — V. Епископат в IV и V вв. Богословские распри. — VII. Духовенство. — VIII. Монахи. — IX. Культ и верные. — X. Христианство и Империя.

Введение и успехи христианства, появление и утверждение варваров открывают для Галлии новый период. Начинается то время, которое мы называем Средними веками.

Действие христианства было очень глубоко. Конечно, оно не проповедовало возмущения против императоров, не поднимало рабов против их господ; его апостолы не возвещали ни политической, ни социальной революции. Но, будучи несопоставимо с принципами языческого общества, оно ускорило его разложение. Это общество базировалось на тесном единении религии и государства: его жрецы были магистратами, его культ — официальным культом, его императоры — богами. Для христиан учреждения политические и религиозные были чем-то совершенно различным: монотеистическая Церковь не могла вступить в гармонию с политеистическим государством. Отсюда та роковая борьба, которая становится все более тяжелой и отчаянной, по мере того, как христианство становится сильнее, а государство чувствует над собой грозу. Тщетно христиане ссылаются на свое уважение к законам: одно исповедание имени христианина есть наказуемое преступление. Преследования, которые время от времени вспыхивают с ужасной силой, являются актами самозащиты со стороны государства. Их виновниками часто были даже мягкие и гуманные императоры.

История распространения христианства довольно темна, особенно в Галлии. Поглощенные настоящими испытаниями и надеждой на иную жизнь, христиане не заботились о составлении летописи рождающихся общин. В лучшем случае записывались только рассказы о страданиях и мужестве их мучеников: иногда это копии с официальных протоколов следствия, иногда частные сообщения, писанные очевидцами или с их слов. Но в первоначальной своей форме эти « Acta martyrum » (деяния мучеников) не сохранились. Многие исчезли во время последних гонений, другие были переделаны писателями IV века, желавшими украсить их назидательными подробностями и цветами красноречия. Отсюда получились документы, которые не являются ни подлинными, ни фальшивыми, где трудно отличить легенду от истории.