Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Характерна цитата из антиэсеровского политического памфлета, составленного неким В. Ферганским во Владивостоке в 1921 г.: «Партия эс-эров в течение четырех лет русской революции сыграла роковую для русского народа роль. Эс-эры систематически взрывали все возникавшие на территории Совроссии национальные государственные образования. Добравшись до власти и не будучи в силах удержать ее в своих руках, эс-эры позорно капитулировали перед коммунистами. Преступная, предательская, антинациональная работа» [782].

Оценки представителей белого лагеря единодушны. По свидетельству очевидца событий, лидеры Комуча – «люди, далекие от мысли о России, некультурные, узкие, ни политически, ни общественно не воспитанные. Они уцепились за власть и, точь-в-точь как большевики, не хотят и не могут ее выпустить» [783]. Тот же современник позднее отметил, характеризуя екатеринбургскую группу деятелей Комуча, что «вся жизнь их – это революционная интрига, болтовня, всякая провокация и всякие “взрывы”» [784]. Генерал-лейтенант К.В. Сахаров характеризовал деятельность эсеров схожим образом: «Едва ли найдется кто-либо сомневающийся в том, что руководило с самого начала и руководит действиями социалистических партий и их работников. Им важна не Россия и не русский народ, они рвались и рвутся только к власти, одни – более чисто убежденные, фанатики, чтобы проводить в жизнь свои книжные теории, другие смотрят более практически, и им важна власть, чтобы быть наверху, иметь лучшее место на жизненном пиру» [785]. Барон А.П. Будберг эмоционально отмечал в своем «Дневнике»: «Каков бы ни был Колчак, но Омская обстановка выдвинула его к власти, к власти, ведущей смертный бой с большевизмом, и сто раз проклят тот, кто восстает на него и этим помогает большевикам…» [786]

Несмотря на победу на выборах в Учредительное собрание в ноябре 1917 г., эсеры уже в 1918 г. не получили практически никакой поддержки населения в своей борьбе как с правым, так и с левым лагерем, и в этом нет парадокса – деятели ПСР так и остались теоретиками, проводниками уже упоминавшихся книжных теорий, которым они подчиняли все остальное.

Сибирь в целом в те годы считалась проэсеровски настроенной. Имелись у эсеров и свои симпатизанты в военно-политическом руководстве антибольшевистских сил Востока России. Некоторые колчаковские генералы, как, например, генерал Р. Гайда осенью 1919 г., пытались ситуативно заручиться поддержкой эсеров. Однако организованные эсерами антиколчаковские восстания не привели их к достижению своих целей, а политика лавирования между основными сторонами Гражданской войны оказалась гибельной для самой партии. Эсеры и лидеры национальных окраин, отстаивая свои интересы в борьбе с белыми и ведя подрывную работу против армии адмирала Колчака, сами того не желая, фактически содействовали красным. В конечном счете столь недальновидная линия поведения привела эсеров либо в советские тюрьмы, либо в эмиграцию.

Очевидно, диктатура является более подходящим для ведения войны политическим режимом, чем коллегиальная демократия. Равно как не приходится говорить о демократических преобразованиях в военное время. Лишь в периоды слабости основных участников Гражданской войны (красных летом 1918 г., колчаковцев на рубеже 1919–1920 гг.) эсеры могли добиться некоторых, весьма ограниченных военно-политических успехов. При этом они потерпели поражение даже от более слабой стороны Гражданской войны – белых. Характерно, что в ноябре 1919 г., когда уже произошел перелом в Гражданской войне в пользу красных, ЦК ПСР постановил, что «по отношению к власти и государственному порядку, установленным деникинской диктатурой, не должно быть допущено ни тени чего-либо похожего на сделку с реакцией» [787]. Эсеры вновь пытались организовать альтернативную большевикам силу, борющуюся с реакцией. Тем самым лидеры ПСР в очередной раз продемонстрировали свою политическую близорукость и приверженность отвлеченным теориям, лишь ускоряя неизбежное исчезновение своей партии из политического пространства.

В условиях Гражданской войны при полном напряжении сил воюющих сторон никакого третьего пути, демократической альтернативы, попросту не было. Победа должна была достаться тем государственническим силам, которые смогут в новых, «революционных» условиях наиболее эффективно побороть анархию, организовать власть и, конечно, создать более мощную армию (в том числе любыми способами заставив население драться на своей стороне). Как показала практика, лучше других это получилось у большевиков.

Белое движение потерпело неудачу, в первую очередь, на фронтах Гражданской войны. Наиболее серьезными причинами военного поражения белых были кардинальное и все возраставшее на протяжении войны неравенство сил по сравнению с красными, крупные просчеты в военном планировании и организационных вопросах, а также фатальная недооценка противника. Однако белые продолжали бороться и надеялись на победу, а значит, необходимо дать общую оценку того, были ли эти надежды хотя бы в какой-то степени обоснованными. Восточный фронт являлся одним из двух основных белых фронтов. Попробуем разобраться, могли ли белые в 1919 г. победить на этом фронте и почему проиграли.

Кампанию 1919 г. белый лагерь встретил значительно окрепшим. От красных была освобождена и удержана огромная территория Сибири и Северного Кавказа. Правда, белые не контролировали центр страны с наибольшей плотностью населения и наиболее развитой промышленностью, но готовились к наступлению, которое должно было решить участь Советской России. На Юге всю полноту власти сумел сосредоточить в своих руках генерал-лейтенант А.И. Деникин, временно подавивший казачий сепаратизм, на Востоке к власти пришел адмирал А.В. Колчак. Летом 1919 г. Деникин даже объявил о своем подчинении Колчаку, правда, сделал он это уже в тот период, когда колчаковский фронт трещал по швам и белые из Поволжья откатывались к Уралу.

Важнейшими среди причин поражения белых стали проблемы высшего военного управления и стратегического планирования. При этом основная ответственность за неудачный исход вооруженной борьбы с большевиками на Восточном фронте лежит на высшем командном составе белых армий Востока России. Что же представляли собой колчаковские полководцы?

В основе каждого решения стоял тот или иной офицер Генерального штаба, обладавший индивидуальным теоретическим и практическим опытом, своими сильными и слабыми чертами. Наиболее одиозной в белом лагере в этом контексте представляется фигура генерал-майора Д.А. Лебедева – начальника штаба Ставки Колчака.